Сегодня мне приснилось (чтоб я треснул!),
Что в мае обязательно умру,
Но будто бы затем опять воскресну
И буду уважаемым гуру.
На этом я никак не успокоюсь,
И прожитых назло невзгодам лет
Такую жизнь себе сварганю, кою
Не стыдно будет даже выйти в свет.
Я буду уважаемым тираном,
Кого оценит просвещенный плебс,
Они поймут, что либералам рано,
Что лучше не политика, а Лепс.
Певцов и я люблю или… певичек,
Как самый либеральный демократ,
Но только без кровавых этих стычек –
Ведь homo homini не волк, а брат.
Ну, не люблю я цвета свежей крови.
Пожалуйста – марш, митинг, поорать…
Я с умным видом, чуть нахмурив брови,
Их, наблюдая, буду презирать.
А, лучше, буду просто эвкалиптом
(Ведь занят кем-то раньше баобаб):
В моей тени люд, попивая «Липтон»,
Пусть обсуждает, кем отравлен БАБ.
А, может, стану рыжим тараканом
И, наконец-то, отпущу усы.
Я выучу защиту Каро-Кана
И Джалиля всё творчество, Мусы.
Как быть мне пресмыкающимся, если
Природа нас зовёт вперед и вверх,
И, коль я не добьюсь успехов в «Челси»,
Пусть буду управляемый, как стерх.
Отчаиваться никогда не надо,
Отчаяние ведь смертельный грех -
Смотрителем могу работать в Прадо
Иль как предмет сомнительных утех.
Быть может, я вернусь, как протоплазма
(Зря думаете, будто не горазд),
В осиное гнездо войду маразма
Воздушно-капельным путем зараз.
И мстителем блокады Ленинграда,
И Ковентри бомбежки я вернусь,
Чтоб исключить военные парады…
А вот сказать, как скоро, не берусь.
Нетленная душа авантюриста
Скулит, не отпускает на покой,
Хотел я в жизни пешим быть туристом,
Но не было профессии такой.
Ну, так и быть, вернусь. Когда – не важно.
Встречай, страна, от радости пьяна!
Не одичанья там боюсь, мне страшно
Подумать лишь, как вы тут без меня.
А коль вернусь, конечно, интуристом,
Когда в Москву окунется весна,
Аукнется неповторимым свистом,
Оставив население без сна…
Сегодня мне приснилось: ближе к лету
Поддамся я смертельному греху,
И, если всё ж реинкарнации нету,
Забудьте всё, что писано вверху.