Распахнулась степь, но держит провинцию в аскетизме, не балует красотами, щедростью да изысками. Эдакий широкомасштабный монаший приют, с непростыми условиями жития - ни воды тебе, ни снега вдоволь, ни обильной флоры с фауной. Знай, топай без устали, ибо не потопаешь, не полопаешь. Борись! Скуповата твердь, хоть и неохватна взгляду. Суглинок, не чернозём, в книгу рекордов, с плодами на нём взрощенном, не попасть. Но раз выдали - бери, не ропщи.
Редкие облака тянутся. Степные орлы парят, в поисках пропитания. Разномастные прямоугольники полей - рядком да ладком. По периметру каждого, хлипкая лесополосная защита. Кормильцы - поля. Для них мольбы о дожде и снеге...
Кое-где балочки, холмы, овражки - словно недолитые или перелитые штрихи-изъяны ровной её поверхности. Мелководные озерца - умопомрачение рыбачье. Поскольку не убиты ещё эти места прогрессом, рыбка водится, а карась, особо, вкусен - сладок, как здесь говорят, хоть и костист. А мы его - до хрустящей, румяной корочки! Вот и будет едокам счастье.
Сегодня январь. Снулый, туманный... Завис и висит. Ни дуновенья, ни чири'ка, ни гомона, обычно доносящегося со скотных дворов.
Волглый воздух плотен и осязаем.
Окраина сельца.
Красного кирпича домишки теснятся в белёсой пелене, и колышутся в ней, словно кроткие лодчонки на приколе маленькой дощатой пристани.
- Шу-уух - враньи крыла взрезают тишину.
Секунд через пять шум сходит на нет и опять всё замирает. Только дымящиеся трубы жизнь удостоверяют. Печи да трубы - молчаливые работяги, без которых околело бы племя человеческое. Эдак притулишься к тёплой грубе, когда зябко и млеешь, растекаясь, от тепла родимого. Чай с лимоном наведёшь да со своими сухарями и откушаешь... А когда в окне появится вдруг редкий прохожий, подумаешь:
- Славно, что я - в дому, в тепле и сытости. А вот бедолаге не свезло плыть в промозглой мзге, словно утлому судёнышку в ненастье.
Третьего дня шёл снег. Лопастый, густой, добрый. Чем не радость? Радость, конечно. Для меня, как для всякого православного - умиротворение он и свет. Божий свет!
За ним сошёл туман. Туман любит снег. Он его поедает. Чем больше снега, тем млечнее заоконное пространство. Самое простецкое оно теперь – сонное... Унылое даже, когда снег забран.
Люблю зиму. И эту туманную нечёткость мира. Эту вневременную тишину, которая только в зиму приходит. Она - самое бессуетное время, которое я тоже люблю.
5.1.21г.