Посвящается Виктору Дядину , яростному адепту палачей
Мне снился сон, какой-то странный сон,
Железный грохот на Лубянке снова,
- Я к вам вернулся, -произносит он
И меркнет взгляд, и сатанеет слово.
-Да мы творим расправу, а не суд.
Фемида –лишь ненужная старуха.
Я долго ждал, когда они снесут
Весь этот мир, и пусть царит разруха,
Я перебить хотел их все и вот,
Они меня с любовью воскрешают
Железный Феликс по камням идет,
И в пропасть мир с усмешкой увлекает.
Какой там век, какой безумный год,
Нам подаривший мерзкую корону.
И он вакцину в этот мир несет,
И смотрит как-то нежно-удивленно.
-Кто там не хочет, списки мне подать.
Они еще не знают нашу милость.
Короткое как пуля «Расстрелять»
Да, это все сегодня мне приснилось.
Сон с четверга на пятницу, мой бог,
И грохот по камням не утихает.
Железный Феликс этот мир снесет,
Он никого в живых не оставляет.
И кто о возвращении визжит,
Он будет первым знаю, четвертован.
Лубянка тайны мерзкие хранит,
И Дьявол снова вами коронован.
Метель, усмешка, дикая пора,
Кто нас спасет от ужаса такого,
Вставайте же, товарищ генерал,
И Пушкина портрет несите снова,
И даже в те лихие времена,
Вы пред бездумьем были непреклонны,
О бедная, печальная страна,
К тиранам снова бесы благосклонны.
Народ молчит, Лубянку обходя,
И никого на этом белом свете.
Ухмылка виноватая вождя,
Пред Феликсом они за все ответят
Дзержинский – поляк-русофоб, с детства мечтавший о шапке невидимке, чтобы с ее помощью, по его собственному признанию, «перебить всех москалей». Потом он вступил в экстремистскую партию, программой которой было низвержение государственного стоя любой ценой, в том числе и посредством террора. В 1905 году он и сам пробует подстрекать, нападать и убивать. В общей сложности поводит в тюрьмах 11 лет. Гуманна Царская власть – того, сущность которого – склонность к мятежам и убийствам, она милует, держит под замком, и только.
Сам Дзержинский над такой гуманностью только посмеется. «Мы не вершим юстицию, мы творим расправу», - заявит он и зальет страну кровью.