— Мирончик, ну, спрячь его куда-нибудь! — растерянно сказал командир воздушного лайнера второму пилоту. Тот кивнул командиру и мотнул мне головой, давая понять, чтобы следовал за ним. Пройдя по летному полю к Ил-18 и миновав толпу пассажиров у трапа, мы поднялись в самолет, Мирончик предъявил меня стюардессам, засунул в багажный отсек и наказал закидать сумками и чемоданами так, чтобы, борони боже, не выглядывали вызывающие штаны солнечно-апельсинного цвета.
А начиналось все так. В первой половине 70-х мы, три друга-студента МИФИ, учились в одной группе, вместе грызли твердый гранит науки, вместе старались интегрироваться в столичную жизнь, жили в одной комнате в общаге, иной раз закатывались вместе на такси в ночной ресторан в аэропорт «Домодедово», а временами делили на троих последнюю краюху хлеба.
Понятно, что в юности хочется выглядеть как-то ярко, броско и неординарно. Возможностей к тому отечественная легкая промышленность предоставляла мало, а поступающие левыми каналами зарубежные изделия стоили у спекулянтов слишком дорого. В ателье шили замечательные костюмы, подходящие для председателя колхоза — делегата очередного съезда КПСС, но нам по молодости лет хотелось несколько иного.
И вот случайно наш коллега подсказал выход на подпольного портного, может, конечно, и не слишком высокого класса, но вполне приемлемого по соотношению цена-качество. Помните прекрасный мультфильм «Бременские музыканты»? Вдохновленный замечательными штанами Трубадура, я в общих чертах разработал дизайн требуемого изделия: отрезной клеш от середины бедра с V-образным клином спереди, верх на кокетке, передние карманы врезные, задние накладные. Затем в магазине «Ткани» на Никитском мы купили потребное количество вельвета в мелкий рубчик — невообразимой солнечности и апельсинности — и отвезли его в серенькую каморку портного.
Когда мы распаковали сверток и раскинули ткань, каморка озарилась, в ней стало солнечно и радостно, и даже тысячелетняя печаль еврейского народа на минутку покинула скорбное лицо старого мастера.
— И шо, ви таки хотите, шобы я сшил из этого бруки? — с сомнением спросил он. Мы отвечали в том плане, что таки да, хотим.
— И шо, ви таки собираетесь их носить?
Мы заверили, что таки да, собираемся, непременно и часто.
— Вот шо я вам скажу: ви таки смелые молодые люди! Я даже возьму с вас неможко меньше денежек: а что, неужели Семен Маркович не помнит, что он тоже когда-то был молодым и нахальным! Приходите через три дня!
Ну что же, через три дня мы уже примеряли эти ослепительные джинсы — они сидели безукоризненно. С тех пор в нашей жизни началась новая полоса.
Солнечные штаны звали в Рио, требовали фиесты и карнавала и никак не хотели мириться с серенькими московскими буднями. Поскольку дело шло к летней сессии, в Рио отправляться было несвоевременно, поэтому приходилось находить развлечения на месте. Но для начала мы дополнили экипировку. Для этого в секции спорттоваров ГУМа были приобретены белые футболки, а в ближайшем хозмаге — краска для ткани. Футболки были всячески завязаны - перевязаны разными узлами, оставалось сварить их в растворе краски. Из посуды у нас был только чайник, в котором мы кипятили воду и там же заваривали чай — если кому-то взбредала в голову странная идея заменить экзотическим чаем повседневное пиво. Футболки прекрасно сварились в чайнике, приобретя взыскуемый расплывчато-пятнистый окрас, а в чайнике довольно долго можно было заваривать чай, ощутимо экономя заварку, поскольку и без неё напиток имел насыщенный цвет ядреного чифиря.
Вот теперь мы готовы были фестивалить, гулеванить, карнавалить и предаваться прочим радостям юной жизни, чему, конечно, несколько мешала необходимость грызть гранит науки, который в МИФИ не отличался особой податливостью, но кого в юные годы останавливали такие пустяки!
Немного настораживала реакция встречных девиц: вместо того, чтобы радостно и приветливо нам улыбаться, когда мы прогуливались триумвиратом по Горького (Тверской) или Калининскому (Новому Арбату), некоторые из них шарахались в сторону, вероятно, ослепленные нашим солнечным сиянием. А может, у них была аллергия на цитрусовые — но это все равно не могло испортить нашего праздничного настроения.
На всякий случай мы решили провести среди них соцопрос, для чего, повиснув на руках на светильниках в переходе метро Арбатская, жизнерадостно болтая оранжевыми клешами, спрашивали проходящих дев:
— А вы читали «Княгиню Лиговскую»?
Поскольку ни одного положительного ответа не было получено, если не считать таковым покручивание пальцем у виска, мы резонно пришли к выводу, что виноград зелен, и пока он зреет, нам следует поискать иной выход неуёмной энергии.
Вокруг студгородка МИФИ цвели сады, в деревьях бурлили соки — и в нас тоже, конечно. В это время сидеть вечером в долбежке, вникая в квантовую механику и уравнения математической физики, представлялось несколько противоестественным. Поэтому, когда посреди корпусов общаги появился запыхавшийся марафонец и отчаянно возгласил:
— Наш оперотряд дьяковские бьют! (была тогда деревенька Дьяково между МИФИ и Коломенским), — изо всех корпусов посыпались сонмы засидевшихся парней, охочих поразмяться, по дороге выдергивая штакетины из заборов и подпорные колья юных липок и топольков из сквера, неделю назад нами же посаженного.
Оранжевые штаны и пятнистые футболки добавляли особой резвости и энтузиазма, предвкушая упоение битвы, но противник, издали завидев и услыхав около батальона идущих в лобовую атаку берсерков, позорно ретировался, так что всласть помахаться не удалось. Ну ничего, хорошо пробежались, пар сбросили, можно снова за науку.
Солнечные штаны продолжали стимулировать сокоотделение, соки бурлили, отыскивая себе применение, в этой связи мы втроем скоропостижно влюбились в случайно замеченную у метро «Каширская» приглядистую статную девицу и потому на следующий день нарочно в это же время отправились к метро в надежде ее снова увидеть. Расчет оказался верен, мы ее встретили и даже узнали, что ее зовут Аня. Из беседы выяснилось, что она ни фига не читала «Княгиню Лиговскую», кроме того, по размышленьи зрелом мы пришли к выводу, что, хотя дева не хрупкого телосложения, но на троих ее как-то маловато, и потому мы, скрепя сердце, порвали с ней, о чем страдали затем не менее получаса, а самый чувствительный из нас — вообще до ужина.
Этот сводящий с ума коктейль, весна и оранжевые штаны, продолжал будоражить юные души, зовя на подвиги, поэтому однажды вечером мы осознали, что нам крайне необходимо вот прямо сейчас сорваться и отправиться ночевать в весеннем лесу, сливаясь с радостно пробуждающейся природой.
Для полноты слияния надо было бы взять что-нибудь для возлияния, но было уже поздно, поэтому мы ограничились каким-то батоном и полукругом колбасы — собственно, дури у нас и своей хватало. Автобусом до ст. Царицыно, оттуда электричкой до Красного Строителя — это следующая остановка. Почему именно туда? Дело в том, что в то время там жили мои очаровательные кузины, с которыми мы одновременно поступили в Консерваторию, МГУ и МИФИ соответственно. Я часто бывал у них в гостях, мы гуляли по окрестностям, и потому я немного разбирался в тамошней географии.
Стемнело, тропинки куда-то подевались, мы перлись лесом напролом, подобно лосям, перебрались через какой-то забор из колючей проволоки, наткнулись на еще один и в конце концов решили, что вот оно — место ночлега. Наломали наощупь каких-то веток и накидали их на землю — мы откуда-то знали, что так надо. Оказалось, что если надо, то, вероятно, не совсем так: лежать на земле теплей не стало, зато эти ветки немилосердно упирались в различные места юных организмов, создавая дополнительный дискомфорт. Пожалуй, процесс слияния в полной мере оценили только комары — судя по их радостному пению, они точно были довольны.
Короче говоря, мы кое-как промаялись до начала рассвета, благо, в это время года в Подмосковье чуть ли не белые ночи и светает рано, потихонечку выбрались с территории воинской части, куда нас занесло в темноте (вот откуда она, колючая проволока!) и добрались до станции электрички. Рань была несусветная, первой электрички ждать пришлось долго, и компанию с нами разделили только черные вороны, охотно слопавшие колбасу и не побрезговавшие хлебом — нам самим в это время есть совершенно не хотелось.
Зато как мы заново оценили комфорт общаги, мягкие матрасы, теплые одеяла, отсутствие комаров, горячий кофе с молоком в буфете! А когда выспались после этого приключения, оказалось, что мозги неплохо проветрились и готовы впитывать очередную дозу физической премудрости, так что прогулка явно пошла на пользу.