И вот ты въезжаешь в раззявленный кроваво-закатный рот
новой ночи. На входе стоит полиграф, охранник-урод
требует твой паспорт. Смотришь, неверя - мир соскользнул с ума?
Каким приливом тебя принесло? Не говорите - сама,
сама.. Оглоушенно стоишь [прибило каким веслом?].
Хлопай сто грамм, пинком распахивай дверь- нам снова не повезло.
Думала, вот так - бесплатно, безболезненно и без потерь?
Забыла, как манит окно, когда закрывается дверь?
Семена собирает в пробирки хранилище судного дня*
под их гулкий шепот: "Не выбирай. Пожалуйста, не меня."
Пожалуйста не меня. И не его. И не его брата.
Из-за границы зверь выползает красно-кругло-лохматый-
ветки ломает, валит лес, жжёт сады, дома пустошит.
Китом, выбросившимся на берег, жизнь неподвижно лежит.
Где был смех - звенящая тишина.
Где было три - теперь два.
Вглядываясь в бурные кружева реки, стоишь на скале.
Когда иссохнут реки/водопады, сколько найдём на дне
тел, обвязанных ремнями, набитых гвоздями/камнями,
придавленных потоком [всех тех, кто забыл позвонить маме].
Вновь будто голос слышится сквозь глушащий поминальный звон,
мир в дежавю окунается, кажется нереальным сном.
Битва металла и мерзлой земли вспарывает пространство,
из лап еловых, снега и спирта варит шаман лекарство
так, чтоб хватило всем [но всем, конечно же, снова не хватит].
Знаешь, я тоже предпочла бы звезды больничной палате.