ФЕВРАЛЬСКИЙ ДОЖДЬ
Маме
Мелкий дождик безотрадный,
черный пролежень блокадный…
Что-то шепчешь ты одышливо,
что-то видишь там, на дне,
что не видится, не слышится
никому — ни даже мне…
* * *
Трижды обошел вокруг пруда:
Черный лед; чайки, словно утки, пухлые;
Вскрывшаяся в полынье вода;
По берегам трава зеленая, хоть и пожухлая.
Радовался: сухо, бесснежно, весело шастай,
Не боясь что-нибудь себе сломать.
…Снег пошел густой, частый,
Когда умерла мать.
Враз побелела пестрая земля,
А я будто оглох.
Свечку ставил в начале февраля.
Нет, не помог…
* * *
Я чувствую себя всё хуже
с момента твоего ухода…
Там снег пошел, укрывший лужи,
был ветром чахлый клен разбужен.
Февраль, беда и непогода…
Врач скорой, позже — участковый,
знакомый капитан Сатаров,
листки марали снова, снова.
Потом два бритых санитара
«Спецтранса» — и тебя не стало,
лишь серый сверток, стороною…
И я заполз под одеяло
в надежде — это не со мною.
* * *
Железнодорожной ветки пояс,
Узкий пляж на галечной косе…
Там, где к морю ленинградский поезд
Выходил в районе Туапсе
И на Сочи двигался упрямо,
Бормоча излюбленный мотив,
Там от нас с тобой остался, мама,
Блекловатый диапозитив.
* * *
Шпарит потепленье климата,
тускло светят этажи…
Это здесь я душу вымотал
среди пошлости и лжи.
И сказать, ей-богу, нечего,
аналогия проста:
будто мальчик гуттаперчевый
в цирке грохнулся с шеста.
ПОСВЯЩЕНИЕ ПОРТСИГАРУ
Был на Владимирской ломбард;
Отец его любил.
Но скопидомский их стандарт
То чувство погубил.
«Копейки за такую вещь?..
Оценщик — идиот!
Советский быт разъел мне плешь,
И так за годом год!»
Был зол родитель. А по мне,
К чему такой угар?
С годами сделался родней
Старинный портсигар.
Отец родился в сентябре,
А умер — шел февраль.
На потемневшем серебре
Фривольная эмаль…
* * *
Узор мимолетный подсвечен
Фонариком на потолке…
Но детство давно уж далече,
И что-то болит в глубоке.
И детский профессор Домбровский
Не ставит диагноза «krank».
И дом наш на Малой Московской
Подрезал коммерческий банк.
Но мы-то всё живы и живы,
Хоть будни отнюдь не легки.
И смотрится век суетливый,
Как в зеркало, в наши стихи.
РОМАНС
Я пел без голоса и слуха
На лавке у подъезда сидя,
И проходившая старуха
Заслушалась, меня завидя.
Стояло наконец-то лето
На берегах реки Невы.
Стихи забытого поэта
Никак не шли из головы.
Всю важность данного момента
Я ощущал под шум листвы
И пел без аккомпанемента:
«Свою любовь забыли вы!»
С усильем распирая ребра,
Я тот романс допел дотла.
Старушка оказалась доброй
И мне червонец подала.
* * *
…себе лишь самому
Служить и угождать…
Пушкин
Город Меерсбург на Швабском море —
Вот где я хотел бы дальше жить!
Но, видать, не слишком я упорен,
Чтоб себе лишь самому служить.
Чтобы в ресторанчике у пляжа
Не бокалом золотым аи —
Терпким винно-шнапсовым купажем
Заливать все горести свои.
Я бы на закат глядел из окон,
Время проводил совсем один,
Чтобы знали — здесь живет Herr Okun,
Важный петербургский господин.
* * *
Японский иероглиф «смерть»
На серой рисовой бумаге…
Штрихов и пятен круговерть,
Окраин северных овраги,
И невских льдин неспешный ход,
И не с кем поделиться снами…
Ужель вот так она придет
И сотворит что хочет с нами?
* * *
Головой отнюдь не болен,
Говорю без всякой лжи:
Господи, скажи «Уволен!» —
Только это и скажи.
Обезвожен, обессолен,
Уползу я в никуда.
Слава богу, я уволен
Отовсюду, навсегда!