во Флоренции есть темные переулки, зажатые в рамы стен.
когда ты идешь по ним, сама себе кажешься нарисованной на холсте
неизвестного, но в целом талантливого художника.
твое светлое платье - взмах кисточки над треножником.
во Флоренции хочется трогать мраморные колоколенки.
хохотать и хвататься руками, как школьники,
за перила лестниц, ограды статуй, чугун дверей.
кажется, что от такого она станет навек твоей.
думаешь: только взгляну на этого Микеланджело,
сразу пойму, в чем смысл мира нашего и не нашего,
брошусь писать, бегом побегу, на ходу доставая ключи.
я смотрю на Давида. Давид смотрит в ответ. молчит.
привыкаешь пить кофе в местечке на старой площади,
мимоходом - будто ты местная, тебе не до этих зевак восторженных,
хотя прищур в глазах и волна в очертании губ
в тебе ту же зеваку со всей откровенностью выдают.
но потом среди ночи ты едешь в аэропорт.
и грустишь уже как флорентийка, едва ты взошла на борт.
да что понимал этот Цезарь со жребием и Рубиконами!
да какая же это любовь, если можно сдержать законами?
ты сидишь, скрестив руки, не видя при этом главного:
если что тебя держит, то точно не паспорта.
смысл в том, не откуда летишь,
а куда.