ворочаюсь без сна который час,
пока молчанье путается с циферблатными стрелками.
проснулся, было восемь.
поворот вправо, затем влево, на спину, на живот,
и так циклично, непрерывно.
крыши домов съели солнце,
в окна не скребётся фонарный свет.
кости хрустят, разрывают тонкую, бледную, жалкую кожу,
выглядывают наружу,
поют и утешают меня в моей
юной глупости.
сердце-чернильница лишилась чернил,
перья сломались на неровные части.
у меня в карманах недостаток чувств,
а в шкатулке под кроватью избыток тревожности
и поедающих мозг мыслей.
кисельных, щелочных, безжалостных.
может, они так мешают сну накрыть шаль ресниц?
сперва нежно касаются локонов волос,
коих не хватает на собственное спасение,
а затем дёргают пряди так больно,
вырывая с корнем.
лучше бы так же вырвали говорящие когти,
засевшие в самые важные отделы черепной коробки
или её подобия.
мыслительные процессы нарушены,
механизм дал сбой,
в этом нет смысла.
«поищи спасенье в темноте».
знаешь, я её боюсь.
не того, что спрятано в ней, густой и липкой,
а именно её саму,
не дающую увидеть дорогу вперёд
или хотя бы... пальцы ног.
в попытках отыскать,
что же сподвигло сон на глупенький побег
из наших что ни на есть чудесных отношений,
я лишился смысла думать,
грубыми пальцами выкапывать истину из глубин холодной земли,
шептать слова искренности плывущим по стенам теням.
пусть лучше те,
внимая моё безразличие,
позволят гневу зацвести фиалками в их необъятной грудной клетке.
скрипя зубами они, наверно, поглотят меня,
обиженные, искусают сухожилья.
зато я высплюсь.
да, пусть без шанса пробудиться вновь,
но это лучше разъедающих лучей на пороге,
как казалось,
восхитительного дня.