Березы в бриллиантах и парче,
как барышни, одетые для бала,
но ветки, что морозом обметало,
умеют вдруг таинственно и ало
просвечивать, как пальцы на свече...
когда-то племя забрело в снега
и покидать не захотело плена:
тут лес стеной в сугробах по колено,
большой реки извилистая вена,
и далеко от всякого врага.
жизнь прижилась; неспешно потекла,
вбирая труд и утреннюю негу,
здесь кланялись всегда огню и снегу,
земле, зерну и первому побегу, -
извечный русский вековой уклад.
снега и лес - передовой редут,
дитя и хлеб могли расти без страха,
а вьюга, как лесная росомаха,
кружила, выпевая фуги Баха,
храня покой шесть месяцев в году...
она, надежный друг, бессонный страж,
уходит в бор и спит под сенью веток,
пока цветет застенчивое лето,
ночной светец совсем не гасит света,
а тополь вьёт нежнейшую из пряж.
слова... но что ты ими передашь-
любовь? мне б просто разом взять все это
и схоронить на дне бездонных чаш,
в пергаментах утерянных сонетов -
все тени, свет, изгибы силуэтов!.. -
и объявить невиннейшей из краж.