У меня не было, как тут принято, мудаков.
Был наивный мальчишка, выросший из штанов
И запутавшийся окончательно в том, чего он хотел.
Кромсали друг другу души, не доходя до тел.
Был обидчивый, но невинный; он не желал мне зла.
Даже если желал, помню только его глаза,
Когда он своими стихами выстилал предо мною площадь.
Он был неопытен. Даже прощался наощупь.
Был с незажившей душой - формально не сирота,
А фактически еле поднявшийся с псевдосемейного дна.
Кто ж виноват, что меня за собой тянул,
Если дороги другой не знал, с детства сев за руль?
Был испугавшийся быть собой, наносящий грим,
Веривший: только так можешь быть любим.
Столько уже потерявший, что был готов
На любые объятия ставить клеймо «любовь».
Был единственный холостяк в тесном кругу друзей,
Плюсом к этому слышащий вечное «Где
Внуки, сынок?» - чтоб порадовать мать,
Он согласен любую окольцевать.
Наконец, был хороший, заботливый и простой.
Не грубил, не хамил, без детей, холостой -
Но не мой. Потому отпустила его легко.
Видите? Не было мудаков!
Не виню и не буду ни в чём их винить никогда.
Это всё потому, что любовь не всегда права.
Мы друг другу - не божье спасение, не палачи.
Мы никто. Мы ничто. Мы ничьи.