Вероника Ермакова
Ты огорчился бы, Борис,
узнав, что сделано так мало,
что власть обыкновенных крыс
все эти годы нарастала.
Уже так явно виден край,
где грифы с воронами реют...
Мы на дрезине едем в рай
по рельсам Северной Кореи.
И — да, война ещё идёт,
в гибридном смысле и в обычном.
И — да, безмолвствует народ,
терпеть и кланяться привычный.
У большинства склонённых ниц
и в регионах, и в столицах —
ни чести, ни стальных яиц,
ни пороха в пороховницах.
Настолько — если бы ты знал —
у нас очистилась природа,
что на мосту мемориал —
теперь последний код свободы.
На тех, кто смел и кто посмел —
террор направлен персональный.
Есть полицейский беспредел
и есть засуженный Навальный.
Здесь набирает силу ад,
на череду мытарств похожий.
Я понимаю — детский сад
просить тебя, но всё же, всё же...
Из вечности, из пустоты,
из тёмной зоны невозврата —
вдруг нас поддерживаешь ты,
стыдом и горечью объятых?
Дай мужество не принимать
как данность — слой тотальной грязи,
верни способность понимать
причинно-следственные связи.
Чтоб не вселяла страх метель,
бушующая возле дома —
сними с нас ветхую шинель
из гоголевского фантома.
Тем, кто твердит — надежды нет,
кто всё ещё не видит цели —
включи живой и чистый свет
в конце бетонного тоннеля.
Развей ту смутную печаль,
в которой мы неудержимы —
пусть станет Каина печать
для мира неопровержимой.
У бессердечных забери
то, что им кажется опорой —
и сделай так, чтоб упыри
ввек не отмылись от позора.
Не дай утратившим мозги
Россию превратить в Рассею
и — если можешь — помоги
в живых остаться Алексею.