Все дни недели заперты на ключ.
До отупенья или исступленья
взломать замок пытались солнца луч,
сухая ветка, горловое пенье,
скрипичный плач и барабанный гул.
Но тёплый ветер в форточку подул –
и выбралось наружу воскресенье.
И мёртвые царевны в хрустале
затрепетали нежными ноздрями,
почуяв волю. И, звеня цепями,
гробы летели птицами к земле –
и сразу превращались в груды льда.
И злые чары не имели власти.
По щиколотку талая вода.
По горлышко негаданное счастье.
Когда и воскресать, как не весной!
Когда и не любить, как перед смертью?
Судьба пришлёт письмо в простом конверте.
(Как будто нет у нас судьбы иной,
чем той, что пишет. Кто её читает?)
А буквы тают... тают... тают... тают...
Ледышками дробятся под ногой
все дни, все вероломные века,
в которых не сумели мы воскреснуть.
Смотри, как ветром взбиты облака.
Как хрупок голубой хрусталь небесный.