Твердил: "Узнай, почувствуй, продержись!" -
К ступням, сожжённым снегом, к клочьям нервов
Прикладывая отнятую жизнь
Безвинной пальмы или, может, вербы.
Почувствовал, узнал. Себя держал
За воздух. Как надежду, пил по капле.
Он кончился. И корчилась душа.
Возможностью бессмертия отравлен,
Убил и страх. Что можно сотворить
С ним? Только бесконечность лютой боли.
…Вселенная, созревшая внутри,
С последним вздохом вырвалась на волю.
Растаял нимб, кровав от битых лбов.
Молчанием разорванные жилы
Пропели:
- Верю лишь в свою любовь
К родным, ко всем, что живы и не живы.
Дроздовой трелью обернулся визг -
Должно быть, крыльям радовались черти.
Сияло небо от счастливых искр,
Не заточённых в скорлупу бессмертья.
Безглазый нежил тысячи картин.
Лечились, приложив крапиву к ране.
Никто и никогда не уходил -
Лишь в мысли. Возвращались же с дарами.
В лесах бродила память, не больна
Ни слабостью, ни ложью, ни смиреньем.
И радугой стояла тишина
Над хижиной из веточек сирени.
…Свеча цвела в обугленных руках.
На лбу дремало голубое Солнце.
Вновь верилось - не слишком, а слегка,
Что не воскреснет страх, и не коснётся
Вселенной, доброй даже к дуракам.