Фабрика
Год 1952 октябрь
После костоломки в жерновах повседневности, одни криком выплескивает обиду и отчаяние, другие погружается в бесчувственную неподвижность, третьи возвращают душевное равновесие в монотонной работе или ходьбе.
Надя однообразием поварской работы пыталась ослабить звенящие от напряжения нервы. Но когда в обеденный перерыв столовую заполнили острословие, смех и шутки золотодобытчиков, струны лопнули, острой болью резануло озарение, что скрываемым за напускной весёлостью унижениям и страданиям, не место среди этих беззаботных и счастливых людей. «Бежать! Бежать из этого ада!»
На пределе сил провела обед, закрыла столовую, и попросила у заведующей немедленного увольнения. Мария Ивановна удивлённо смотрела на потемневшую лицом Надежду. За год она узнала её как исполнительную, весёлую, покладистую работницу, выдумщицу и затейницу по праздникам, мастерицу в любом деле, отзывчивую на чужую беду, всеми любимую и уважаемую.
– Надя! Что стряслось?!
Долго сдерживаемые слёзы хлынули неудержимым потоком:
– Не спрашивайте!.. Не на-до-о!.. Я… Я… Я ухожу… Навсегда… с трудом выкрикнула, убегавшая за дверь женщина.
Время близилось к полуночи, а Надя шагала и шагала, перекладывая с плеча на плечо узелок. Опустошённая, ничего не замечая, проваливалась в осенние загноины разбитых дорог, оставляла километры за спиной. На вершине Саянского отрога, ощутила усталость – первое чувство, выдавшее живое существо.
Луна, пересчитала стадо разбежавшихся кучевых облаков, щедро разостлала под ноги измученной Нади матовые узоры света, в орнаменте сосновых теней, приотстала и замерла в отдалении. Женщина оторвала взгляд от земли и остолбенела: в долине, под охраной еловых пик, колыхалась, белесая кисея тумана, опоясанная лунной радугой. Туман ворочался, пытаясь поглотить семицветное чудо, но, омываемая рваными клубами, радуга становилась ярче, контрастнее. В отключенное сознание закрались слова бабушки: «И сказал Господь: когда Я наведу облако на землю, то явится радуга в облаке: завет между Мною и между всякою душою живою; и не будет более вода на истребление потопом, на истребление всякой плоти».
- Господи, зачем потоп – сами друг другу глотки перегрызём, собственной кровью захлебнёмся...
Надя не разглядела в чуде, благословение небес за правильное решение, но ощутила, как скатывается омертвелость, начинает пульсировать родничок жизни, переливаясь через край лёгкостью, молодым задором, уверенностью и покоем.
Сознание запрыгало по обрывкам разговоров.
- Не заскочи, голубушка, из огня, да в полымя.
- Не сомневайся – не будет помехой твоя дочь.
- Привёл дармоедку с хвостом, девок тебе мало!
- Терпи, доченька. Русской бабе любовь ни к чему. Вышла замуж, народила детишек – тут и конец бабьей любви. То свёкор ворчит, то свекровь клюкой стучит. То муженёк попадётся – ни пень, ни колода, ни вода из брода. Перешагни – не встанет, перебреди – груди не замочит.
- Надя! Как матери деньги не отдам – у неё живём, из её котла харчимся!
- Змея подколодная! Повесилась парню на шею с выб…, ещё и зудит. Подумаешь, лохмотья её на половики переткала.
Надя разогнала рой мыслей, встряхнула волосами, которые выбились из-под соскользнувшего платка и рассыпались по плечам, легко зашагала, погружаясь в радужный туман. Вспомнилось утешение тётки Домны...
- Старообрядцы – следуют наставлению Христа: гонят в одном городе, бегут в другой... Не машут стягами на баррикадах, законопослушны, только за Веру и Отечество живот не жалеют. За ту Веру, с которой в рукотворной геенне спокойнее, нежели подобострастие, или чванство в атеистическом раю. Столетиями ломаются копья в поисках Атлантиды, а потомки атлантов смиренно, без проповедей, без насилия осваивают и расширяют пространства России. Тайна их могущества в бескорыстии, созидательной любви, келейных семьях. Прозвучало с небес наставление: «Не подавай руку грешнику, чтобы не быть свидетелем его преступления», значит сиди за забором, знай, свой шесток, и Господь решит твои проблемы. Истребление этих духовных гигантов, которым подчинялись силы природы, не осталось без последствий. В репрессиях, колхозном закабалении, нищете, искусственном голоде, доводящем до людоедства, похерилась у людей премудрость. Закрался у некоторых страх перед завтрашним днем, высветилось двоедушие. Звались "старообрядцами", лбы в поклонах били а были сродни Иуде. Свекровь твоя из этой гнилой породы: вон как ребёнка изувечил на печи своим исповеданием грехов…