Забрала самых нужных, любимых самых –
Будто выдернула позвонок.
У меня над кроватью – Дали и Кранах:
Каждый день, повернувшись на левый бок,
Говорю себе: вот – иконы,
Вот – любовь, а иных – головёшкой в печь,
Самозванцем с трона,
Из горла – комом,
Изгоем в поле,
Эльбрусом с плеч!
Отдала их, подкожных, почти безмолвно,
Веря искренне: не уйдут.
Знать в них всё: до дуги надбровной,
Пяткой чувствовать их каблук –
И отдать.
И отдать безвозмездно
Тех, кого и за новую жизнь бы не отдала.
Утешать себя: всякая смена полезна,
В сладком – смерть, а здоровье – в пресном,
Всем делиться – легко и честно.
Правда – острая, как игла.
Отдавая, вся вывернулась наизнанку,
Бросилась разом на запад и на восток.
В детстве я часто играла с оранжевым бумерангом,
Глазами следила, как лепесток
Треугольный по воздуху делал круг и
Всегда возвращался: таков закон.
То его левой поймать нетрудно,
То подкрадётся и сзади стукнет,
То мимо пальцев в окошко кухни –
Но возвращался. И был прощён.
Я отдаю, повторяя себе: воздастся!
До трафаретных костей и до дыр в груди.
Вся моя кожа – как плёнка наста,
Я – инвалид, как собор Гауди,
Потому что Дали, Каналетто и Кранах –
Не идентичный потере сегмент.
Из меня изымали по косточке, по суставу,
Как хирург, но чаще – как гопник спьяну,
Не подумав о пульсе, инфекциях, ранах –
И меня не осталось.
Совсем.