Оседают на бледной бумаге
Чернила, как пепел и накипь,
Как тиран, спектр чувств принуждая
Застывать на полотнах картин,
И, врезаясь в дорожные знаки,
Ветер так же блуждает во мраке,
Как душая моя в зале страданий
Под пустым взглядом кариатид.
А ты спишь и не знаешь, как тяжко
Идёт комом по горлу затяжка,
Как мне с катастрофической болью
Не хватает ни сил, ни любви,
Как я тлею зажжённой бумажкой
Под не снятой в постели рубашкой,
Как я, вместо твоих рук с ногами,
Паутиною пыльной обвит.
Тонкий стержень свой сок испускает,
Как изгой, по бумаге таскаясь.
Он, влекомый моим вдохновеньем,
Рифмой кормит страниц алтари,
На которых я пьян, и я каюсь
В своих чувствах, что всё же остались
Живы после того, как я умер,
Прорастив из себя симтарин.
Его стеблем, изогнутым ветром,
Рассекается дым сигаретный
И пространство, наполненное, как сосуд,
Безысходностью выпавших дней.
Все плоды в моем сердце запретны,
Исчезающи, ветхозаветны.
Симтариновый стебель, колышась,
Ждёт тебя у потухших огней.