Mowie z soba, z drugimi placze sie w rozmowie;
Serce bije gwaltownie, oddechem nie wladne;
Iskry czuje w zrenicach, a na twarzy bladne;
Niejeden z obcych glosno pyta o me zdrowie,
Albo o mym rozumie cos na ucho powie.
Tak caly dzien przemecze; gdy na loze padne
W nadziei, ze snem chwile cierpieniom ukradne,
Serce ogniste mary zapala w mej glowie.
Zrywam sie, biege, skladam na pamiec wyrazy,
Ktorymi mam zlorzeczyc okrucienstwu twemu,
Skladane, zapomniane, po milijon razy...
Ale gdy ciebie ujrze, nie pojmuje, czemu
Znowu jestem spokojny, zimniejszy nad glazy,
Aby gorec na nowo, milczec po dawnemu...
Adam Mickiewicz
До слёз бурчу под нос с тобой в заочном споре;
молотит сердце, вдох и выдох воздух мелют,
искрится взор, чело и щёки побледнели;
справляются чужие о моём здоровье
телесном, на ушко– душевном– косят бровью.
Денёк деньской перестрадаю– и в постеле
не позабыться у бессонницы в прицеле,
покуда сердце в мыслях зажигает зори...
Сорвясь, бегу– и память полню словесами
обидными жестокости твоей– в надежде
хоть перепалкой сузить пропасть между нами,
дабы узрев тебя, забыть их– так невежде,
и я с тобой непроницаем точно камень–
до лихорадки той же встречи новой прежде...
перевод с польского Терджимана Кырымлы
С собой говорю я, с другими немею;
Вдруг к сердцу вся кровь приливает моя;
В глазах моих искры мелькают, бледнею;
Иные с вопросом: не болен ли я?
Те шепчут: вполне ль я рассудком владею?
Весь день так я мучусь. Вот время спанья!
Авось хоть минутку украсть я успею
У мук моих после несносного дня!
Нет! Сон благодатный страдальцу неведом;
Мне сердце бьёт в голову огненным бредом,
Вскочивши, я фразы слагаю, твержу:
Вот то-то, и это злодейке скажу!
Но только увижу тебя– и ни слова!
А там вновь горю я, и мучусь я снова.
перевод Владимира Григорьевича Бенедиктова