Седые горы кашляли туманом,
И лес растёкся темной бородой,
Лишь голая скала монашим саном,
От мира открестилась, как стеной.
Стоит отшельником, и к ней не подобраться,
Как палец в небо, старый и кривой,
Откуда же симпатиям тут взяться,
К скале, застывшей в гордости немой?
Ее прозвали люди «Чертов палец».
За то, что не подвластна она им,
Но мне казалось, это древний старец,
О прошлом в унисон мы с ним грустим.
О том, что отжило уж, отшумело,
Покрылось мхом, обветрилось, увы,
О том, что откололось, отлетело,
Уйдя со временем в далекие миры.
Скалистый страж туманом обернулся,
Скрипит от ветра старою сосной,
С которой он однажды лобызнулся,
Она решила: «Все, теперь ты мой!»
Он мельком на меня взглянул украдкой,
ПрипОднял ветвь своей любовницы-сосны,
Я поняла: да ведь, старик в порядке!
И простоит еще до тысячной весны…