На столе блинов прощёных горки,
Самовар – преданье старины.
Кашеварить, из звериной норки
Выбиралась я на свет луны.
В дело шли февральские остатки:
Крепких слов случайная маржа,
Соль обид, горсть сновидений сладких
И любовь на кончике ножа.
Что нашлось, нещадно было бито
До ломот, до судорог в руке.
Мелкий снег, просеянный сквозь сито,
Растворялся в тёплом молоке.
Таял снег, как шмат свиного сала,
В чугунке, калённом добела.
Я слова прощенья не искала,
Я сама прощением была.