Наступили сумерки,
но ещё всё видно.
Молодые зумерки
дразнят своим видом.
Я, вроде, не умер как,
хоть редеют зубы,
ухватить мне зумерку
за кольцо в носу бы!
Мол, пойдём, красавица,
погулять без света!
Что, как ей понравится
обращенье это?
Если же откажется,
я вздохну глубоко,
но не стану каяться,
я вам - не Набоков.
Что без толку каяться?
Тут хватать всех надо.
Вдруг, средь них окажется
та, что будет рада?
Может быть на свете где
есть такие дуры.
Хоть, по новой этике,
так грешно и думать.
Ну, а я, вот, думаю,
не прося прощенья,
то ли - на беду мою,
то ль - на согрешенье.
Но с мыслЯми этими
я - не виноватый,
просто я по этике -
шибко консерватор.
Пламя не потушится
в моём сердце, право!
Где-то там митушницы
раздолбали клаву,
покраснели лицами,
как кирпич, от злости
и зовут полицию
прямо ко мне в гости.
Но не вдеть вам в петельку
голову поэта.
Мало ли, что в песенке
было им пропето?
Так что срок мне вычислить,
это вам не светит.
Мой герой лирический,
если что, ответит.