Владивосток с букетом фонарей,
Словно шаман к камланию явился.
Как будто у кострища дикарей,
Столпами огненными в водах отразился.
Галантен и прекрасен дух его,
Только душа тоскует о ином.
В щемящей тишине больницы,
Припомнился опять уютный дом…
Бездомный, рай, на тот причал сменяет.
А снежный вечер синь плеснул в окно…
Как много значит тишина такая,
В сравнении усвоено давно.
Мучитель перекрыл пути возврата…
Какими терниями надо вновь брести,
Чтобы в своём уютном домике когда-то,
Семьи покой и радость обрести?
А может, не злодей виновен – ведьма
Завистливая, хитрая, скупая?
Гонимая, своих пороков, плетью,
К страданиям других, словно утёс глухая.
Но солнце истины иссушит плесень злобы.
Любовь смиренная все зарубцует раны.
Гордится ролью стрелочника надо –
Очистить злопыхателей карманы.
Ведь благость воздаяний за страданья,
С блаженством рая может лишь сравниться.
Не даст судьба сверх меры испытания –
Костёр с камланием поможет исцелиться.
15. 10. 1966.