Ноябрь. Разъезд у Дубосеково. Окоп.
Колючий холод режет лица и сердца.
Всего минута – и сорвутся танки в лоб.
В руках иконка – лик Небесного Отца.
Снежинок хоровод. Промерзлый слой земли.
Ладонь сжимает ПТР, патрон в стволе.
Господь Всевышний в Небесах, мольбе внемли
И не оставь нас серым прахом гнить в золе.
Штабной землянки трижды брусьями накат.
По флангам жерла пулеметов держат цель.
Соляры черный дым. Приказ врага – охват,
Чтоб фронт прорвать, проникнув в обороны щель.
Солдатам дух поднял наш ротный политрук.
Всего лишь тридцать лет, но стержень – словно сталь.
Звенит набатом в церкви колокольный стук.
Снег укрывает землю, словно как вуаль.
«Назад ни шагу! За спиною лишь Москва!
Россия велика, но дальше хода нет!» –
То в его жизни были крайние слова
Пред тем, как сама смерть дала ему ответ.
Полет ракеты – сизый шлейф под облака,
Звериным рыком танки торят путь вперед.
Трещат под траками деревья и стога,
Березы ствол скорбит от ран и слезы льет.
Гром пушек, пулеметных выстрелов огонь,
Стучит по броневым листам пуль рикошет.
Мишень на мушке и опять патрон в ладонь,
Померк, окрасившись золою белый свет.
Гранаты баки рвут, сметая с башен крест,
Треск траков, клин колес, подбитый экипаж.
Клич радости «Ура!» летит стрелой окрест,
Но двадцать вражьих «тигров» лезут в ярый раж.
И рвет железо почвы слой, затих расчет –
Поближе подпустить, чтоб бить наверняка.
Всего пятиминутный бой открыл свой счет
Солдатам, в землю уходящим на века.
Подбиты девять танков, пыл атаки сбит,
Но с каждым мигом погибает роты взвод,
Состав командный на две трети уж разбит,
Фланг обороны смят, враг дышит у ворот.
Снарядов боле нет, в руках звенит стекло –
Смесь керосина и мазута, да запал,
Десятком ярких свеч пространство рассекло,
И пал на вражий строй огня девятый вал.
…Из больше ста бойцов лишь двадцать встретят мир,
Погибших сотня возродится в Небесах,
Ну а пока на поле у разъезда – пир
Для стаи воронья, клюющих павших прах.