Ладонь приложишь – соки густо бродят
под загрубевшей ссохшейся корой.
Так, повинуясь мартовской погоде,
древесная оттаявшая кровь
течёт упрямо вверх, и на свободе
инстинкты зверя. Варвар чует гон
у сук, полураздевшихся дразняще
/парфюм не скроет запах настоящий/.
Змеящиеся волосы горгон
целует ветер. И – немеет в камне,
рассыпав на осколки эха стон.
Здесь джунгли городские шепчут «Дай мне»,
становятся самцы наглей, брутальней –
таков сезон, что даже бледный веган
встряхнётся от бесчувственного сна…
Раскинула ошмётки черноснега
взорвавшаяся в городе весна.