Усеял к Риму путь несметный счет крестов,
Проклятья, крики, стоны с воем,
Пред взором скорой смерти – тысячи рабов,
Меж ними – легион в походном строе.
Здесь каждый, кто висит на древе, жаждал стать
Свободным от оков раба на шее,
И тот, кто словом их на бунт сумел поднять,
Взрастив из ветра, бурю смог посеять.
Невольников собрав под сень своих знамен,
Фракийский вождь вручил надежду людям
И, встав на перепутье сумрака времен,
Он вынес свой вердикт верховным судьям.
Годами изнурял рабовладельцев строй,
На марше разбивал когорты Рима,
Бесследно растворялся по лесам, как рой,
Чтоб вновь стянуть войска, как паутиной.
Но вот бунтовщиков ресурс совсем иссяк,
Еда, одежда, латы истощились,
И загнанных в горах их настигает враг,
На плато над обрывом люди сбились.
Сомкнув щиты, легионеры торят путь,
Копейный выпад – часть рабов в обрыве,
Ушедших в прошлое событий не вернуть,
Последний бой в единственном порыве.
Прорвать смогла шеренги малая лишь часть,
Израненные, бросились на скалы,
И лязгает тупым железом вслед им пасть,
И ядом бьются в тело стрелы-жала.
Измученных в боях преследует легат,
Ведомый и желаньем, и приказом,
Рабов настигнет он, спустившись даже в ад,
Он битв не проиграл еще ни разу.
Его отряд силен, сплошь ветераны войн,
Как сталь клинка, крепки тела и руки,
След беглецов ведет разведчик-головной,
Охота – наслажденье, а не муки.
Без отдыха, привалов мчит легат вперед,
И вот уж беглецов он видит спины,
Всего минута – и расплата настает,
Глаза сверкают отблеском звериным.
Канатом стянуты запястья за спиной,
По сторонам колонны – по солдату,
Страх смерти пробирает пленных, как волной,
Здесь каждый доверял другим, как брату.
Осиливших путь к Риму, ждет арены круг,
Засыпанный песком кроваво-желтым,
Где плебс с патрициями тянут сотни рук,
А воздух весь пропитан злом и потом.
На ложе царской император держит речь,
В которой восхваляет Рим с Сенатом,
И жестом пальца он благословляет сечь
Тех, кто стоит внизу, одетых в латы.
Нубиец, галл, норманн, фракиец держат строй,
Пред ними – два десятка острых копий,
А из толпы несется крик и дикий вой,
В глазах нет состраданья, только злоба.
Броски сетей, удары сталью по телам,
Полос кровавых витые узоры,
Стекает жизнь в песок по пальцам и стопам,
И тихо стекленеют павших взоры.