Такие ночи - не Сам ли стряпал?
Или Кондитер, его вассал?
Тянучки толп к Универсаму,
Из асфоделей асфальт?
Не пряничный сад ли Универсам,
Мертвецам бальзамический
Н'а душу бальзам?
Совиный ветер воет в трубу:
" - Угуах гу-у!"
Облизывает человечий ком
Языком-замочком и ключиком,
И на фиалках зари торжество -
Слюни его.
Не жаль фиалок - их кот наплакал,
Кошачьи слёзы как леденцы:
И льёт, и лижет. Уже вскарабкались
На столбы гигантские жёлтые птенцы:
У цыплят появляются головы рапторов,
На каждой человечий клюв;
Н'очи вдоль трасс, до ржави радужной,
Машинную мякоть пьют.
Совиный ветер воет в трубу:
" - Угуах гу-у!"
Ища хоть имени своего -
А к чёрту его!
- Из канареек, из самых лучших канареек
Возьмите варенье на миллимон!
- Вот кекс, похожий на крекс-пекс-фекс.
- Воздушный, сладкий до слёз,
На спид похожий туберкулёз, -
Подарок Спиды, прекрасной феи.
У нищенки лицо потрескалось
Как тростниковый сахар.
На молодой прелестнице
Из патоки загар.
Никто не вспомнит, что сегодня ели.
Не мнутся лепестки асфальта
Асфоделей -
Они черствы, жестки
Как двух влюблённых поцелуи:
Что если сердце у него в желудке?
Что если сердце - это кость от вишни?
Её же - тонет в сахарном сиропе:
Целуя, ждёт, когда расплавится всё лишнее,
И две кост'и - в одном напёрстке крови
Забьются (как зубы) в унисон.
(Жуя варенье на миллимон)
Совиный ветер воет в трубу:
" - Угуах гу-у!
Ничего не могу!
Роюсь в стенах слепым кротом,
Постигаю жизнь ртом!
Только вкус её никак не разберу."
Солнце наш мёд, луна рафинад.
В Универсаме кто-то распят.
Чья беглая костяная нога
Топчет кисельные берега?
Чьими руками гребут по молочной реке
(Вставив в уключины по руке)?
Тело наш пряник, душа мармелад;
Не бойся, брат, нас тоже съедят.
Мы не узнаем, кто Он на самом деле.
Мы не узнаем, будет ли Он тем самым,
Кому лучший кусок припрячут
На Рождество.
Мы получим право тех, кого не стало:
По дороге к Универсаму
Не задевать ногами вонючий асфальт
Асфоделей Его.