СКАЗКИ ПРИЗРАКОВ
О любви и смерти из Страны Туманов
сборник рассказов
из серии «Игра в Иную Реальность»
"ВЕРШИТЕЛЬ СУДЕБ"
3. FROZEN, или ЗА МОРОЖЕНОЕ
— Привет! — прошептал Юрий Васильевич, печально взглянув на её прекрасное, но холодное лицо. — Сегодня я пришёл поздно, потому что отвозил ребёнка на дачу… Прости меня, Инна!
Она молчала.
— Ну, прости меня!
Но Инна молчала.
Всё лето Юрий Васильевич приходил к ней каждый вечер, рассказывал о своей теперешней жизни и приносил мороженое. Да, я всегда буду помнить, что она любила мороженое. И ягоды замораживала на зиму. А потом зимой их размораживала и кушала с мороженым…
— Бог велел всех прощать. Ты же всегда верила в Бога, разве нет, Инна? Прости меня!
Но она молчала.
***
Наступила осень, шли проливные дожди. В тот вечер Юрий Васильевич купил ей букет маленьких хризантем.
— Я раньше не дарил тебе цветов. Прости… Хочешь, я буду приносить их тебе каждый день?.. И мороженое тоже!.. Всё, как ты любила!
Но Инна молчала. Она была безжалостно-холодной!
Юрий Васильевич вспоминал, как все завидовали, что у него такая жена — красивая, молодая, весёлая, общительная…
— Сколько можно обижаться? Да, я был не прав. Но я так долго сдерживал себя! Подумаешь, разок приревновал тебя к нашему ребёнку! Но ведь ты уделяла ему слишком много времени! И совсем не обращала внимания на меня! Мне было очень обидно, правда! Ну, прости!
Юрий Васильевич смотрел на Инну таким жалобным взглядом, но она по-прежнему молчала. И он с трудом сдерживался — мужчины не плачут.
***
Зимой, почти каждый вечер, он приносил ей, помимо мороженого, ещё и мандаринов — должно быть, Инна их тоже любила, но… продолжала молчать — такая холодная… ещё бы!
***
А потом наступила весна. Когда всё, что было заморожено, начинает таять, и Юрию Васильевичу показалась, что Инна тоже вот-вот оттает! Он пришёл к ней с надеждой, но она была по-прежнему холодна. И тогда Юрий Васильевич закричал:
— Сжалься надо мной! Услышь меня! Я больше не могу так! Не могу без тебя жить! Мне кажется, что я схожу с ума! Я увезу тебя отсюда и сделаю счастливой! Только вернись ко мне, пожалуйста! Да прости же ты меня!!!
В тот момент я не выдержал — мало ли что он натворит в таком состоянии! — и, оторвавшись от видеокамеры и на ходу застёгивая бронежилет, направился к клиенту.
Юрий Васильевич обернулся, когда я открыл дверь, и кивком поприветствовал меня.
— И Вам не хворать! — произнёс я. — Так что в итоге? Договор продляем?
Юрий Васильевич всё ещё пребывал в состоянии транса, теребя нервными пальцами краешек своего пиджака. И для ускорения процесса я добавил кодовую фразу:
— Вы мне деньги за своё «мороженое» принесли?
Юрий Васильевич непроизвольно вздрогнул и даже как-то съёжился, но потом тут же схватил и распахнул саквояж, заполненный пачками иностранных купюр:
— Да-да… конечно… да… вот…
…А Вы думали, содержание моего подпольного гаражного кооператива «Хладокомбинат у Борисыча» обходится дёшево? Но у богатых — свои причуды, особенно если крыша поехала, а деньги на дороге не валяются.
— Я очень устал, — прошептал Юрий Васильевич и зарыдал: — Ну, прости меня, Инна, прости! Я люблю тебя! Пожалуйста, открой глаза! Посмотри на меня! Дай мне руку! Вставай! Пойдём домой! Ну же… пойдём…
В наступившей гробовой тишине Юрий Васильевич окинул Инну отчаянным взглядом, чтобы ещё раз увидеть её тонкие холодные руки, которые когда-то нежно ласкали его; бледное, родное до боли и всё-таки уже чужое лицо; окаменевшие губы, которых ему так не хватало. Он не мог видеть лишь её глаз и шрамов под платьем, оставшихся от его многочисленных ударов ножом в поисках сердца…
26 июня 1998