Сядь поближе, друг мой сердечный,
Я плесну вишневый пуэр,
Что зарыли под землю с надеждой
И достали для нас вот теперь.
Жизнь меня изрядно трепала -
От запонок в цвет до литейных станков,
Но и в офисах и, монтируя шпалы,
Я регулярно встречал ... мудаков.
И вроде они - тоже люди, как люди,
Но не верь. Помню, как налегке
Вещал нам один, что денег не будет,
Жестикулируя iPhone’ом в руке.
Другой, помню вот, - работал я в кадрах, -
Просил меня врать приходящим в глаза,
Мол, лежачих не бей, работа шикарна,
А по факту - батрачат, да и денег - абзац.
Мудак, он каков, звонит озаботясь:
Как дети? Как сам? Как здоровье жены?
Потом, невзначай, спросит вдруг о работе
И сходу, как даст: - «Займи до весны!»
Займёшь, - до вёсны ты его не услышишь,
И не только ведь в этом, поверь мне, году.
А встретишь, прижмёшь - заревёт: - Нету лишних!
Последнее, вот! Да без них пропаду!
Или вот ещё как, мудаки очень любят
Взобраться повыше и гайки крутить.
Смотришь на них - вроде люди, как люди,
Но сами ни в жизнь не смогут уйти.
Соберут вокруг кодлу из приближённых,
Запрутся в удобном своём пузыре.
И сделают вывод, что раздражённых
Меньше намного и несут они бред.
Так вот я к чему. Если глубже податься,
То знай, что Мудак не допетрит никак
Мозгом своим, (конечно, мудацким),
Что он - всамделишный то мудак.
И коли тебе довелось повстречаться
С таким вот взаправдашным мудаком,
Долг твой святой до него достучаться
И рассказать ему, хоть тайком,
Хоть письменно, хоть прилюдно
Тайну, используя все падежи.
Ведь мудаки, - они тоже люди, -
И тоже могли б по человечески жить.
Но если ты бдишь свою непричастность,
В опалу боясь угодить с кондачка,
То знай, что ты сам ему соучастник,
Поощряющий мудака.
Знаю, что дома дети и жены,
И боязно их оставлять просто так.
Но, помни, что если ты сам из приближённых,
То ты ведь и есть такой же мудак.
Если минуем отступления, прелюдии,
Я открою секрет, что бы ты вник;
Мудаки, несомненно,- тоже ведь люди,
Но мы, слышишь, - мы не люди для них.