Я был разбужен третьим петухом,
будильником, гремучими часами,
каким-то чертом, скачущим верхом
на лошади, и всеми голосами –
я был разбужен из небытия
с душою как сумою переметной.
И я услышал: это жизнь моя
меня звала, пока я спал как мертвый.
Олег Чухонцев
Жизнь надо жить,
покуда хватит жил!
А не тянуть кота за хвост
и… (точки…)
Не сожалея —
это, мол, цветочки,
а все вокруг —
изгои и ханжи!
А ягодки?
А ягодки когда?!
Лишь в сорок пять
годятся только бабам!!
А мы-то — сплошь
дубы и баобабы,
не надрываясь
к тридцати годам.
Но старость
не застанет по домам,
ведь мы легко
чужие мнём подушки.
А чьи они?
Любовницы? Подружки?
Не всем же
теорему гнуть Ферма!
До третьих петухов
иль лошадей
промучиться без сна,
вскочив с дивана.
А где же
расслабуха и нирвана?
Нет, я не лицедей,
а иудей!
У нас шабат!
Какие петухи?
Всех отключить
с будильниками вместе!
И кто там квохчет
сдуру на насесте?
В субботу
сочинять решил стихи?
Ужо я им, глухим,
переметнусь!
Чухонцев понимал:
каким-то чёртом
скакать верхом —
тогда придёшь четвёртым,
а я — не гордый
иудейский гусь…
Но буду первым.
Мёртвых не берут.
А жизнь цветёт!
И бабы будут рядом!
Мне — не в Бейрут.
И я — не из иуд!
Я — православный,
если что, по взглядам.
3о.о3.2о21 оо:33