Все мы станем когда-нибудь бывшими.
Но пока неизвестно, к добру ли,
пребываем в бессрочном загуле,
провожая эпоху почившую.
Я еще трепыхаюсь бессмысленно,
полагая, что есть перспектива,
ожидая вселенского дива –
от божественного до нечистого.
А когда полечу, будет холодно,
обеднеют пожухлые кроны,
и оранжевым станет зелёный –
ветхий лист, отливающий золотом.
И нежданно придёт понимание
одинокой пронзительной нотой:
постижимым становится тайное
только в самом последнем полёте.