В забытой богом деревушке собаки слышен злобный рык.
Живёт в ухоженной избушке преклонных лет один старик.
В окно глядит, там рысью мчится (с пути-дороги не свернуть)
Без сил голодная волчица, к жилью срезая длинный путь.
Враждебный нрав не проявляя, трусит к избушке, напрямик.
Не оттого ль не слышно лая? Не оттого ль басит старик?
Трусит, торопится волчица за мясом прямо к старику,
Порой под вечер в дверь стучится, порой с утра, по холодку.
Глядит просительно, с мольбою, в надежде тайной пищи ждёт,
Возможно, спор ведёт с судьбою, а может, всё наоборот?
Почти своя, почти не гостья... с ней общий находя язык,
Старик не мыслит о погосте, он к серой бестии привык.
Но лишь соседи на подворьях косят глаза на старика,
Дрожит в округе всё живое: «Хоть скот не трогает пока!»
Привольно ей в лесу знакомом, соседи только вот ворчат,
Когда волчица возле дома резвится с выводком волчат.
А после в лес уходит с миром, чтоб превратиться в быль иль миф,
Довольной и невозмутимой, не нашумев, не навредив.
...А ты, приятель мой хороший, найди в себе немного сил,
Надень-ка старые калоши да глянь, кого старик вскормил.