О том, кто достоин бессмертных стихов,
Признанья потомков, лавровых венков.
О том, кто в науке оставил свой след.
Кому (как немногим) забвения нет.
О том, кто ни разу не взял в руки меч.
О нём, Архимеде, пойдёт наша речь.
За мною, читатель! Смелее вперёд,
Туда, где с тобой нас история ждёт.
* * *
Не спят Сиракузы ни ночью, ни днём.
Летят в город камни и стрелы с огнём.
Под солнцем когорты шагают, в пыли,
А с моря подходят к стенам корабли.
Сраженье вскипает опять и опять,
И ярости воинам не занимать.
А их полководец настойчив и смел,
Прославленный в битвах Марк Клавдий Марцелл.
Но штурмы успешно отбиты, и вот —
Уже больше года осада идёт.
И враг притомился и город устал.
И тут как-то праздник весёлый настал.
Три дня город пляшет и песни поёт,
И в честь Артемиды гуляет и пьёт.
Вино в Сиракузах рекою бежит,
И стража, упившись, вповалку лежит.
Стемнело, всё замерло, звёзды горят,
Взбирается нА стену римский отряд.
К оружию, люди! Забудьте про сон!
Но поздно, уже караул умерщвлён.
Ворота открыты, и враг за стеной,
Уж улицы полны кровавой резнёй.
Убийства повсюду, спасения нет.
И с ужасом город встречает рассвет.
Вот дом Архимеда врагом окружён,
И входит с солдатами центурион.
Он видит приборы на стенах, в углах,
Кругом чертежи на широких столах,
И старца, в расчёты уткнувшего нос.
И первым ему задаёт он вопрос:
— Послушай, старик, что ты делаешь тут,
Когда ваши жители в страхе бегут?
Когда улетучилась вся ваша спесь,
И армия Рима командует здесь?
Повсюду орлы его гордо кружат,
И воины ваши убиты лежат.
Наказан мечом карфагенский союз.
И боги теперь не спасут Сиракуз.
Осада закончена, Рим победил.
Ты лучше бросал бы всё и уходил.
Твой город давно уже грабят и жгут.
Скажи мне, старик, что ты делаешь тут?
Но гордо великий ответил ему:
— Я смерть, коль придётся, достойно приму.
Пусть будет конец мой ужасен и скор,
Но вам, жадным римлянам, вечный позор!
Твой Рим, знаешь сам, все народы клянут.
Не смейся! Вам в спину грозят и плюют.
Убийцы. Весь мир под пятою у вас.
Вы хуже, чем варвары, в тысячу раз!
Ты думаешь, я о пощаде взмолюсь?
Так знай — я меча твоего не боюсь.
Уж много погибло достойных мужей...
Казни, но не трогай моих чертежей!
— Так значит, старик, ты и есть Архимед?
Ну что же, прими мой поклон и привет.
Выходит, я варвар, убийца, тиран?
Грабитель, что свой набивает карман?
Несчастный, и ты говоришь это мне?
Я видел машины твои на стене.
Да, именно те, инженер-чародей,
Которые страшно калечат людей.
Которые топят, шутя, корабли.
Которые мы превзойти не смогли.
Твой гений великую армию бьёт.
Нам ужасом имя твоё отдаёт.
И речь и пуста и напрасна твоя.....
Старик, ты убийца похуже, чем я.
Словами его возмущён Архимед,
И римлянам так говорит он в ответ:
— Убийцею ты называешь меня?!
Сейчас в Сиракузах повсюду резня.
Я слышу мольбы и оружия звон.
Ты может не слышишь их, центурион?
Я знаю, что тысячи ваших солдат
Сейчас хладнокровно злодейства творят.
Повсюду ваш путь устилают тела.
Да, вы победили. Вам ночь помогла.
Увы, об одном лишь могу пожалеть:
Я стар, чтоб с оружьем в руках умереть.
Ты прав, я науку в войну обращал —
Я ГОРОД РОДНОЙ ОТ ВРАГА ЗАЩИЩАЛ.
Как горько. Душа унывает, скорбя.
Мой город....увижу ль я завтра тебя?
С усмешкою хмурится центурион,
И так отвечает учёному он:
— Спасибо, старик, за блестящую речь.
Я вижу, тебе головы не сберечь.
Хоть ты, Архимед, мне конечно же враг,
Но я, Цестий Руфин, скажу тебе так:
Там, в маленькой бухте, корабль тебя ждёт.
Он тайно отсюда с тобой уплывёт.
Беги, и где хочешь свой берег найдёшь.
Спасайся скорей, а вернёшься — умрёшь.
Марцелл приказал тебя не убивать.
Но мне на приказы его наплевать.
Ты враг, но велик, это знает любой.
Старик....мой отец восхищался тобой.
И двое солдат, подхватив старика,
И стукнув его по затылку слегка,
Затем обернули широким ковром,
И с ношей своею исчезли вдвоём.
О, как ты жестока порой и груба
И как равнодушна — великих судьба.
И крепко задумался центурион.
Но вот — новый пленник к нему приведён.
— А-ну отвечай мне, ты кто, как зовут?
Скажи, тебя знает хоть кто-нибудь тут?
И тот отвечает, — О нет, господин.
Из римлян не знает меня ни один.
Богами клянусь. Я Халкидий, шпион.
Прошу, пощади меня, центурион.
Но римлянин тут же прервал его речь,
Привычным движением выхватив меч,
И быстрым ударом сразил подлеца,
Ему отмахнув половину лица.
— Похож, не узнают? спросил он солдат.
— Да вроде похож...
— Так же худ, староват...
— Сойдёт, командир, и лица не узнать...
— Прекрасно. Теперь всем об этом молчать.
Кто пикнет — башку оторву я тому.
Найдите Марцелла, скажите ему,
Что больше учёного этого нет,
Что мы опоздали....Убит Архимед.
* * *
Терпенье, читатель! Не будь же суров.
Я только добавлю всего пару слов.
Когда город пал, когда враг победил,
От маленькой бухты корабль отходил.
Никем не замечен, храня свой секрет.
На том корабле уплывал Архимед.
Пропал он, и след затерялся его....
Я больше не знаю о нём ничего.
* * *