В тую пору,
когда
камень роскошью был, -
лишь чертоги князей зодчий им возводил, -
чуть возмешь от кремлей в глушь лесов и полян,
каждый дом на Руси был тогда деревян.
Черепицей не крыт и гвоздя не знавал,
его добрый топор над землею поднял.
На стенАх, удивляя и радуя взор,
красотою играл деревянный узор.
А на маковках
сбитых
из бревен церквей
божий крест разрушал козни ведьм и чертей,
под крестом, под печальный свечей перемиг,
таял грех в деревянных глазницах святых.
Деревянные зубья оскаливший плуг
не спеша ловко вспарывал девственный луг,
деревянные мельницы льнули к ветрам,
и подводы текли к деревянным мостам.
Седовласому
старцу
в сыновьем дому
находилось всегда место в красном углу,
потому что страна-деревянная мать
деревянных сердец не умела рожать.
И сидел патриарх многолюдной семьи,
уронив деревянные руки свои,
погружаясь в мечтах в глушь лесов и полян...
Каждый дом на Руси был тогда деревян.
И защиплет глаза... До земли поклонюсь
я твоим чудесам, деревянная Русь,
тем местам, где глядит сквозь гнильё и быльё
деревянное прошлое — диво твое.