Злато уличного лика,
...всё стареет этот век.
Мне невыносимо дико -
ибо умер человек.
Жалко что уже не бьется,
в землю вкопанная грудь,
с небосвода снова льется,
напевая - позабудь.
Как лозою обвивая,
снова явится она,
дух невинный убивая -
эта злая тишина.
В ней уснёшь, и всё, навеки,
вдаль от разума убыв,
позабыв о человеке,
и о чести позабыв.
Я его когда-то видел,
он любил и ненавидел,
в серости не наторел,
он - огниво, он - горел.
Думал я, в себе унявши
холода, его понявши:
-Видя солнце, небо, мать -
очень больно умирать.
В мире - давняя личина,
не сменилось ничего,
в тишине - когда кончина -
в дали увела его.
Было солнце, было глуше,
окна, комната пуста,
снова радуются души,
словно книга без листа.
А он - увы - стеклу оконца,
не восстанет визави,
нету для него ни солнца,
ни порыва, ни любви.
Унесла его - фигура -
с эбонитовой косой,
жутко, дико, лихо, хмуро,
в час блистающий росой.
Словно мор и пустотища -
влезшие в Иерихон,
нету ног, и голенища,
только серый балахон.
Шла она по тону кровному -
гончая из пустоты,
почему-же к невиновному
смела заявится ты?
Хотя душа любила, чуткая -
виды рек, аллей и нив,
темнота настала жуткая -
даже солнце заслонив.
Смерть ко свету заявилась,
и восстала визави,
...у него-же сердце билось,
сердце полное любви.
Дух пылающий убили -
карабелою материи,
словно жижу уронили -
на поэму об империи.
У родного силуэта
молвил тягостно юнец -
не увижу больше света,
это, мамочка, конец.
Все гуляют, резво, вольно,
и не чуя ничего,
ну а мне-же - больно, больно,
за невинного того.
Красоту земного вида
словно вор обворовал,
и в душе горит обида,
словно гром её порвал.
Я надеюсь, где-то там -
где полегче, тише, проще,
он гуляя по кустам -
снова радуется роще.
Кто "иное" ненавидит -
в эту рощу не войдёт,
и благого не обидит,
и святого не найдёт.
Я о ней листаю книжку -
где поля, веночки вьют,
игде архангелы мальчишку -
у кончины отобьют.
Где краса, кураж несменный,
и не слышно зверя вой,
...ну а парень убиенный -
чудо дивное - живой.
22