Русские императоры - ч. 20 Анна Леопольдовна
По мотивам романов :
Казимира Феликсовича Валишевского «Первые Романовы»; (1849 -1935);
«Последний Рюрикович» Валерия Елманова (25 июля 1962…..);
«Русские цари» – Борис Иванович Антонов, (01.09.1941……);
«Тишайший» - Владислав Анатольевич Бахревский (15.08.1936…..);
«Сказание о спасении от поляков Михаила Фёдоровича Романова» - авто
Виноградов Николай Николаевич (1876 - 1938);
«Правда о Сусанине» - Алексей Данилович Домнинский (1794-1870);
«Иван Грозный» Костылёв Валентин Иванович (1884-1950)
«Колос мечты» - Георге Мадан (16 августа 1938…)
«Княжна Мария Кантемирова» - Майков Леонид Николаевич (1839-1900)
«Ледяной дом» - Лажечников Иван Иванович (25.09.1792 – 07.07.1869)
«Анна Леопольдовна.Наказанная добродетель» Лев Иосифович Бердников(23.11.1956)
«Анна Леопольдовна» - Игорь Владимирович Курукин (р. 28.09.1953…)
Часть 20
Версия
Анна Леопольдовна
"Счастлив, кто посетил сей мир
В его минуты роковые.
Его призвали всеблагие,
Как собеседника на пир"
Фёдор Иванович Тютчев (1803-1873)
Сергей Михайлович Соловьев (1820-1879)– историк о правлении Анны Леопольдовны:
«Не было существа менее способного находиться во главе государственного управления,
чем добрая незлобивая Анна Леопольдовна».
Спору нет, правительница ярким государственным умом не обладала,
но разве наделены им были менее образованные и интеллигентные:
бывшая «портомоя» Екатерина I, капризный мальчишка Петр II,
«царица престрашного зраку» Анна Иоанновна, «щеголиха на троне» Елизавета»?
Правительница Российской империи Анна Леопольдовна родилась 07 декабря 1718 года в Ростоке (Германия), была крещена по обряду протестантской церкви и наречена Елизаветой-Катариной -Христиной. Она была дочерью герцога Карла-Леопольда Мекленбург-Шверинского и царевны Екатерины Иоанновны, дочери царя Иоанна Алексеевича, сестры будущей императрицы Анны Иоанновны, приходясь ей родной племянницей.
В 1722 году ее мать, Екатерина Иоанновна, будучи несчастной в замужестве, уехала с четырёхлетней дочерью в Россию. Девочка жила при бабушке Прасковье Федоровне то в Москве (в атмосфере, так любимой бабушкой глубокой патриархальной старины, в окружении карликов и шутов), то в Петербурге, то в окрестностях столицы.
В 1731 году, после восшествия на российский престол, императрица Анна Иоанновна, не имевшая своих официальных детей, приблизила 13-летнюю племянницу к своему двору и окружила ее штатом служителей, учителей и наставников. Воспитательницей была назначена француженка, вдова генерала, Адеркас; в православие ее наставлял разносторонне образованный архиепископ Новгородский Феофан Прокопович.
Лев Бердников о воспитании Анны Леопольдлвны: «Круг интересов архиепископа Феофана был весьма обширным. Имея глубокие познания в истории, теологии, философии, он занимался математикой, физикой, астрономией, интересовался живописью, любил слушать инструментальную музыку, был пылким оратором. Он обладал крупной по тем временам библиотекой, в которой насчитывалось более трех тысяч книг, изданных в Европе. Думается, что этот энциклопедически образованный и веротерпимый пастырь, оперировавший логически стройными аргументами, всеми силами старался привить воспитаннице любовь к знаниям и навык к чтению. Принцесса свободно говорила и писала на русском, немецком и французском языках, запоем читала историческую, мемуарную и приключенческую литературу. Но более всего ей по душе были французские и немецкие романы».
После смерти матери 24 июня 1733 года, рядом с юной девушкой не осталось близких людей, кроме властной и грубоватой тетки-императрицы. Казалось, что ее история — судьба Золушки. Бедная девочка, перебравшаяся с неудачливой матерью из маленького Мекленбурга на задворки московского Измайлова, теперь жила во дворце, как царская дочь, и превратилась в почти сказочную принцессу с приданым в виде царства и претендентами на ее руку из лучших владетельных домов Европы.
Но у сказки есть и оборотная сторона. У юной барышни не было ни родительского внимания, ни настоящих подруг. Придворный мир, несмотря на весь свой блеск, не создан для искренних чувств и отношений. И дело даже не в том, что для вельмож, министров и дипломатов она была всего лишь пешкой в очередной интриге, из череды которых, состояла бесконечная борьба за почет и влияние. Одинокая и не слишком уверенная в себе девочка-подросток должна была каждый день «выступать на сцене», играя навязанную ей роль. Внешнее почтение оборачивалось пристальными взглядами сотен глаз; обсуждались — и далеко не всегда с симпатией — каждый ее шаг, каждое слово, каждый поступок, выражение лица, платье, жесты.
«Принцесса Анна, на которую смотрят как на предполагаемую наследницу, находится сейчас в том возрасте, с которым можно связывать ожидания, особенно учитывая то воспитание, которое ей старались дать. Но она не обладает: ни красотой, ни грацией, а ум ее еще не проявил никаких блестящих качеств. Она очень серьезна, немногословна и никогда не смеется; мне это представляется весьма неестественным в такой молодой девушке, и я думаю, что за её серьёзностью скорее кроется глупость, нежели рассудительность» — такую характеристику дала ей в 1735 году леди Рондо.
Принцесса Анна была приятной миловидной блондинкой, (по другим источникам – темноволосой). Она имела добродушный и кроткий характер; однако, вместе с этим, была неряшливой и безвольной, романтичной, витающей в мечтах, любящей, но не умеющей делать добро, Не умея выбирать и формировать свое окружение, и доминировать в нём, легко попадала под его влияние.
Анна Иоанновна прилагала все усилия для воспитания у племянницы навыков и пристрастия к будущему управлению государством, но результаты, мягко говоря, не впечатляли. Анна Леопольдовна предпочитала наукам и беседам о государственных делах чтение французских немецких романов и другие лёгкие развлечения в тесном кругу наиболее близких людей из её окружения. По-детски наивная, она была избалованной, любила роскошь, желала жить для себя и подальше от дел.
Но самыми большими недостатками, по мнению Анны Иоанновны, были доверчивость, мягкосердечность и лень племянницы, что не могло, по её глубокому убеждению, способствовать выживанию в драке за власть, и удержанию её в руках, на сколько - нибудь длительное время.
В 1733 году в пятнадцатилетнем возрасте Елизавета-Катарина-Христина приняла православие с именем Анна в честь правящей императрицы, своей тётушки Анны Иоанновны. При торжественном обряде присутствовал ее жених — принц Антон-Ульрих Брауншвейг-Беверн-Люнебургский, племянник австрийского императора Карла VI, и племянник жены царевича Алексея, Шарлотты Христины Софии, а также кузен Петра П. Антон был старше Анны на 4 года, но вид имел невзрачный; он был щуплым, внешне женоподобным и крайне робким юношей, хотя образованным и воспитанным.
Принцесса была равнодушна к жениху из-за увлечения саксонским посланником, красавцем и щеголем графом Карлом Морицем Линаром. Их, тщательно скрываемым, отношениям потакала её воспитательница, Адеркас. Узнав об этом, в 1735 году, разгневанная императрица распорядилась уволить воспитательницу и отослать её за границу; а граф Линар, по просьбе Анны Иоанновны, был отозван своим двором.
«Принцесса была молода, а граф — красавец» — так прокомментировал эту придворную драму резидент Рондо, внимательно наблюдавший за наследницей русского престола. Понятно, что 33-летний блестящий дипломат-придворный был в глазах шестнадцатилетней девушки куда привлекательнее, чем замухрышка-принц. Ее увлечение было, по-видимому, искренним и сильным — судя по тому, что роман с Линаром имел продолжение после смерти тетки-императрицы. Но при ее жизни подобных приключений больше не было — за принцессой пристально следили. Правда, едва ли вынужденная добродетельность пошла барышне на пользу.
«Принудительная жизнь, которую Анна Леопольдовна вела с самых нежных лет, тщательный надзор за всеми поступками её и позволение видеться только с некоторыми известными особами, сделали ее задумчивой, и привили ей такую наклонность к уединению, что, по вступлении в правление государством, тягостно было ей принимать придворных для решения различных вопросов, а также лично участвовать в больших собраниях двора» (из примечаний к запискам Манштейна).
Потеряв надежду воспитать из племянницы будущую правительницу, Анна Иоанновна начала видеть в Анне Леопольдовне лишь будущую мать сына, из которого планировала вырастить и воспитать достойного наследника российского престола.
Бирон долгие годы вынашивал свои корыстные планы: желая добыть своему потомству российский трон, Бирон хотел женить своего сына Петра (предположительно сына Анны Иоанновны), на её племяннице Анне, с тем, чтобы будущие его внуки имели законное править Россией. Но этому решительно воспротивилась сама императрица. Это был единственный случай в истории их отношений, когда Анна Иоанновна, резко отказала Бирону в его притязаниях.
К тому же, и сама принцесса, Анна Леопольдовна терпеть не могла Петра; но и жениха она не любила, - однако из двух зол ей необходимо было сделать свой выбор; и она выбрала, по её разумению, меньшее, - и, наконец-то, согласилась выйти замуж за Антона Ульриха. К чести Антона нужно сказать, что он, прибыв к русскому двору, сразу же со старанием принялся за изучение русского языка. Старался преуспеть в воинской службе, участвовал в ряде военных операций, проявляя себя далеко не трусом, и через несколько лет физически окреп, но это мало прибавило ему благосклонности невесты.
Но другого выхода не было, и 3 июля 1739 году состоялось венчание,- принцесса Анна вступила в брак с принцем Антоном-Ульрихом. Уже 12 августа 1740 года у Анны Леопольдовны родился сын, названный при крещении, Иоанном, (в честь прадеда, Иоанна У).
Будучи тяжело больной, Анна Иоанновна, желая придать законность пребыванию Бирона в России, решает объявить двухмесячного Иоанна наследником российского престола. Это произошло 5 октября 1740 года. Регентом (после её смерти) до его совершеннолетия тем же Манифестом был назначен Бирон.
Провозглашение императором малыша имело главной целью сохранить престол именно за потомками Ивана V, так как передавать трон российского государства дочери Петра Великого, Елизавете, Анна Иоанновна решительно не хотела. Одной из причин этого было то, что в этом случае, под угрозой могла оказаться судьба её возлюбленного Эрнста Бирона.
«Бирону очень хотелось получить регентство в свои руки… и соединить, таким образом, власть над Россией с курляндской герцогской короной, которую Бирон получил в 1737 году. Преданный Бирону Бестужев-Рюмин особенно старался помочь ему в его притязаниях. Придворная знать желала того же: одни – из боязни пропасть без Бирона, ибо жили, благодаря его покровительству; другие боялись идти против Бирона, потому что за это могли погибнуть, когда Бирон станет регентом. Таким образом, желание придворного круга было преподнесено императрице как «народное желание», и, она, идя ему навстречу, накануне своей смерти, отдала Россию в руки Бирона» (С. Ф. Платонов, «Полный курс лекций по русской истори
17 октября 1740 года Анна Иоанновна скончалась.
19 октября 1740 года, став регентом при грудном императоре, Бирон рьяно взялся за дела, вмешиваясь во все сферы деятельности правительства, ведя себя как единовластный правитель. Он стал откровенно «забываться» и, считая Анну и Антона своими соперниками, не скрывал своих намерений отнять ребёнка у них, а их самих, в лучшем случае, отправить на родину, в Германию. Бирон полагал, что Анна Леопольдовна, родив сына, исполнила свое предназначение, и более она не нужна, и откровенно дерзил ей. Еще более неуважительно он обращался с её мужем, Антоном Ульрихом. Бирон создал вокруг Анны и Антона невыносимую обстановку.
Мать малютки императора, Анна Леопольдовна, с таким раскладом мириться не хотела. Не желая оставаться не у дел, она решила отстранить Бирона от власти, и самой стать регентшей при сыне до его совершеннолетия. (Забегая вперёд, можно сказать, что она этим решением обрекла свою семью на ссылку и лишения, а своего первенца на немыслимые испытания и, в конце концов, на гибель).
Соловьёв Сергей Михайлович (1820-1879), историк, так описывал восприятие обществом назначение Бирона регентом до совершеннолетия Иоанна: «Общество волновалось под невыносимым гнетом стыда, оскорбленного народного чувства. Тяжел был Бирон как фаворит, но, всё ж, он тогда не светил собственным светом и, хотя имел сильное влияние на дела, однако, довольствуясь знатным чином влиятельного придворного, открыто не вмешивался в деятельность органов власти, влияя на решения министров через Анну Иоанновну, будучи её самым главным советчиком, к мнению которого она безоговорочно прислушивалась. Но теперь, этот самый ненавистный фаворит-иноземец, которого привыкли считать причиной всех бедствий прошлого тяжелого царствования, становился правителем единовластным… Иноземец… иноверец самовластно… будет управлять Россией семнадцать лет! По какому праву? Потому только, что был фаворитом покойной императрицы?! Какими глазами православный русский мог теперь смотреть на торжествующего раскольника? Россия была подарена безнравственному и бездарному иноземцу как цена позорной связи! Этого переносить было нельзя».
В правительстве царило полное несогласие между сторонниками и противниками бывшего фаворита, в гвардии зрело недовольство. Россия была похожа на корабль в бушующем море, у руля которого идёт драка незадачливых претендентов за право взять руль в свои руки,- никто никому не хотел уступать.
Раздраженный отсутствием согласия в правительстве, нерасположением к нему гвардии, Бирон пригрозил, что вызовет в Петербург герцога Гольштейн-Готторпского, преобразует гвардию, дворян отошлет в армейские полки, офицерами вместо них наберет людей простого происхождения. Бестактное и вызывающее поведение регента вносило ещё больше хаоса в управление делами и вывело, наконец, из терпения незлобивую принцессу. Она жаловалась на Бирона фельдмаршалу Миниху, который понимал, что, несмотря на его поддержку Бирона в стремлении получить регенство при малютке Иоанне, теперь, став им, он захочет отделаться от него, как от свидетеля и соперника, превосходящего его по опыту, смелости, энергии и талантам. Кроме того, давно лелеемое желание Миниха получить звание генералиссимуса кануло в лету, и Миних решился, с согласия Анны Леопольдовны, стать во главе недовольных гвардейцев.
В ночь на 09 ноября 1740 года в сопровождении небольшого отряда солдат он арестовал Бирона. В этот же день был объявлен манифест об отрешении его от регентства; а ближайшие к нему люди – среди них и А.П. Бестужев-Рюмин – были арестованы; Бирон особым судом был приговорен к казни за многократное «оскорбление величества», но был помилован Анной Леопольдовной, и только сослан на житье в Сибирь (в Пелым). Бестужев-Рюмин также отправлен был в ссылку. Тем же Манифестом правительницей России была объявлена Анна Леопольдовна, с титулом Великой княгини, на период до совершеннолетия Иоанна. Войска, собранные у Зимнего дворца, принесли ей присягу. Миних был объявлен "первым в империи", после принца Антона, и он стал главным руководителем как внутренней, так и внешней политики страны.
Генералиссимусом России Манифестом императрицы Анны Леопольдовны был объявлен её муж Антон Ульрих, чем остался недоволен Миних.
Переход регентства к матери императора, Анне Леопольдовне, поначалу было сочувственно принято обществом, но в скором времени этот факт начал вызывать осуждение, как среди дворцовой элиты, так и среди гвардейцев. Основной причиной такого отношения к правительнице Анне Леопольдовне было то, что в управлении государством ключевые посты по-прежнему оставались в руках немцев, которые пришли к власти еще во время правления Анны Иоанновны.
Мало какая личность, а тем более претендующая на владение престолом государственным, сочетала бы в себе такие противоречивые характеристики, какими обладала Анна Леопольдовна. По признанию современников и историков, биография великой княгини Анны Леопольдовны – прямая тому иллюстрация. Из Анны получился типичный продукт салонного воспитания. Молодую женщину не интересовала государственная деятельность, работа с документами утомляла. Она не воспринимала никакой труд, в том числе и умственный.
Ей подобало действовать как раз наоборот: вникать в подробности официального дворцового порядка и закулисных интриг, привлекать сторонников, выяснять скрытые мотивы поступков окружающих (и не только вельмож, но и фигур второстепенных), их привычки, связи. Постижение искусства править требовало воли, настойчивости, умения привлекать к себе людей,- всего того, чем она , к несчастью, не обладала.
Анна Леопольдовна было скучно заниматься делами; но, в то же время, делиться властью с мужем она не хотела, также не умела и не желала найти человека опытнее, способнее других, на которого бы могла сложить все бремя ведения государственных дел. В Кабинете министров, после удаления сначала Бестужева, а потом Миниха, первым министром становился умный и хитрый Андрей Иванович Остерман, а князь Черкасский — только его подчинённым».
И снова Сергей Михайлович Соловьёв: «Анна Леопольдовна, не умея управлять, скучая делами, хотела, однако, управлять. Это желание, естественно, поддерживали в ней приближенные люди, которые хотели сами управлять, или, по крайней мере, вмешиваться в процесс, играть видную роль, пользуясь её расположением. Такими приближенными людьми были её фрейлина Юлия Менгден, - девица сомнительных добродетельных качеств, и граф Михайла Гаврилович Головкин, которые не любили Остермана, и не хотели подчиняться ему. В противовес им, её супруг, Антон, был подвержен влиянию Остермана, и был ему вполне предан, но это только вредило Андрею Ивановичу во мнении правительницы и её приближенных потому, что между мужем и женою были нелады…»
Природный характер и поверхностное образование, полученное Анной Леопольдовной в детстве, замкнутый образ жизни при бабушке в окружении праздных недалёких шутих, не вселили в нее потребности к активной деятельности; жизнь её превращалась в мирное прозябание. Время она проводила, большею частью лежа на софе за чтением романов или за карточной игрой. Анна Леопольдовна нередко по нескольку дней кряду не выходила из внутренних покоев, часто надолго оставляя без всякого решения важнейшие государственные вопросы... Пред свои очи допускала лишь немногих из друзей и родственников любимицы своей фрейлины Юлии Менгден, или некоторых иностранных министров, которых она приглашала к себе для карточной игры.
Единственной живою струей в этой затхлой атмосфере была прежняя привязанность правительницы к графу Линару. Он снова прибыл в Петербург в 1741 году по воле короля польского и курфюрста саксонского для того, чтобы вместе с австрийским послом, Боттой, склонить правительницу к союзу с Австрией. Для того, чтобы удержать Линара при себе, и, одновременно пресечь нежелательные слухи, распространяемые при дворе, об их отношениях, Анна Леопольдовна дала ему обер-камергерский чин, и задумала женить его на своей любимице Менгден. Чин обер-камергера обязывал Линара ежедневно быть при дворе, и они могли беспрепятственно видеться с ним, пресекая злословия придворных.
Внутри правящей партии шла постоянная борьба, плелись интриги; правительницу склонили к ограничению власти Миниха. Так и не получивший давно желаемого звания генералиссимуса, ожидаемого в связи с блестящей организацией и проведением переворота в пользу Анны Леопольдовны, раздосадованный Миних подал прошение об отставке, и, к великому его огорчению, прошение было принято. Старый фельдмаршал уволен был «от военных и статских дел» указом от 3 марта 1741 года. Устранение Миниха отразилось, прежде всего, на внешней политике государства: так благосклонная прежде к Пруссии, Россия склонилась теперь в сторону Австрии.
Первое время после падения Бурхарда Миниха, главенствовал Андрей Иванович Остерман; он находил поддержку у принца Антона, однако, в правительстве не было согласия, и это придавало его деятельности характер случайный и беспорядочный.
Несмотря на это, в короткое время правления Анны Леопольдовны была проведена политическая амнистия лиц, пострадавших во время "бироновщины": в числе прочих, из ссылки вернули семью казнённого при Анне Иоанновне Артемия Петровича Волынского, автора труда по переустройству России, с возвратом отнятого у семьи имущества; снизилась интенсивность работы Тайной розыскных дел канцелярии; улучшилось положение Русской церкви. Правительница оказывала финансовую помощь монастырям, делала богатые вклады и пожертвования. Приговоренным к смертной казни "инородцам" даровалось прощение при условии принятия крещения.
Историк Курукин Игорь, старается «реабилитировать» в глазах потомков Анну Леопольдовну, пишет о начале её правления : «Будучи регентшей при двухмесячном сыне-императоре, она старалась добросовестно вникнуть в государственные дела и управляла огромной страной так милостиво, как никто ранее. Она была романтичной мечтательницей, любила читать, а недоброжелатели создали ей репутацию капризной, вспыльчивой, неряшливой и ленивой особы. Свергнувшая ее «сестрица» Елизавета Петровна постаралась оправдать переворот борьбой с «незаконным правлением» и вычеркнуть из истории имена соперницы и ее сына» …
Внутренние мероприятия правительства в правление Анны Леопольдовны касались правосудия, финансов и промышленности. Так, для облегчения волокиты от челобитчиков на высочайшее имя, была учреждена должность рекетмейстера (12 ноября 1740 года), который, кроме приёма, разбора и направления челобитных, объявлял Сенату высочайшие резолюции и Синоду - именные повеления. Должность эта была вскоре упразднена (4 марта 1741года), а её обязанности переданы Кабинету министров. Обращено было внимание на медленность хода дел в Кабинете и Сенате, и приняты меры для их ускорения.
Чтобы упорядочить финансы, было предложено пересмотреть все статьи доходов и расходов, сократив, насколько возможно, последние. В марте 1741 года была учреждена особая Комиссия для рассмотрения государственных доходов, подчинённая Кабинету.
Для упорядочивания торговли и промышленности, были изданы Указ о банкротах (15 декабря 1740года) и Регламент на суконные фабрики (02 сентября 1741года), касавшийся наблюдения за содержанием машин, качеством и размерами сукна, а также отношений предпринимателей к рабочим (установлен 15-часовой рабочий день, гарантированный минимум оплаты труда, устроены больницы для рабочих и т. п.).
Но не внутренняя, а внешняя политика привлекала по преимуществу внимание её правительства. Происходило заметное сближение с Австрией. Остерманом была разработана первая военно-морская доктрина России. Приведен в боеспособное состояние Балтийский флот. Заключены торговые договоры с Голландией и Англией. Усилился полицейский надзор за иностранцами. Действиями дипломатов была снята угроза конфликта с Турцией и Персией.
28 июня 1741 года Швеция, рассчитывая на слабость правительства Анны Леопольдовны, объявила войну России, она надеялась отнять Выборг. Единственно важным достижением этой войны было взятие Вильманстрада русскими войсками под командованием фельдмаршала П.Ласси (23 августа 1741), причем шведский генерал Врангель, со многими офицерами и солдатами, был взят в плен. Война эта закончилась в пользу России уже при императрице Елизавете Петровне, Абоским миром, заключённым 18 августа 1743 года, по которому России отошли три финские провинции.
Иноземное происхождение многих членов правительства, отсутствие опыта управления и слабость Анны Леопольдовны, как правительницы, несогласованность действий членов правительства, вызывало неудовольствие общества, подогреваемое подстрекательством Елизаветы Петровны. Не имея социальной опоры внутри страны и, опасаясь гвардии, Анна Леопольдовна, пытаясь удержаться у власти, усилила полицейский надзор за оппозицией, что только усугубило недовольство её правлением.
Ответом на усиление мер по преследованию оппозиции, стало всё усиливавшаяся обеспокоенность дворян и гвардии. Недовольные засильем у власти немцев, вельможи стали группироваться вокруг дочери Петра, Елизаветы Петровны. И народ, и гвардия именно её воспринимали, как освободительницу. При участии французского посланника в России маркиза Жака-Иохима де ла Шетарди и шведского посланника Эрика Маттиаса Нолькена, цесаревной Елизаветой Петровной и её сторонниками в лице Михаила Воронцова, Алексея Разумовского, Петра и Александра Шуваловых, Иоганна-Германа Лестока, был подготовлен государственный переворот. Остерман не раз информировал Анну Леопольдовну о готовящемся заговоре Елизаветы, но она, в силу природного легковерия, игнорировала все предупреждения. Будучи занятой устройством брака своей фаворитки, а не заботой о государственных делах, она ограничилась лишь мягким упрёком в адрес Елизаветы Петровны, но это лишь ускорило начало переворота.
Поводом к восстанию заговорщиков историки считают решение Анны Леопольдовны объявить себя российской императрицей, полагая этим шагом прекратить распри в правительстве. Это должно было произойти 7 декабря 1741 года в день её 23-летия, но история распорядилась по - иному.
В ночь на 25 ноября 1741 года Елизавета Петровна в сопровождении отряда гвардейцев, арестовала Анну Леопольдовну, ее мужа, малолетнего императора и его трёхмесячную сестру Екатерину. Цесаревна Елизавета лично вошла в покои правительницы и разбудила ее. Анна Леопольдовна не сопротивлялась, а лишь просила «не причинять зла» её детям и любимой фрейлине и подруге Юлиане Менгден. Елизавета обещала исполнить ее просьбу.
На следующий день вышел манифест о восшествии на престол «Елисавет 1»
После переворота императрица Елизавета Петровна первоначально предполагала отправить Анну Леопольдовну вместе с семьей за границу, о чём вышел Манифест 1741 года.
12 декабря 1741 года Анна Леопольдовна со всем семейством выехала в Ригу, где их, сразу по прибытию, заключили под стражу и держали там до 13 декабря 1742 года. У низложенной династии оказались деятельные враги и друзья, однако первые были сильнее вторых. Они советовали сослать Брауншвейгскую семью подальше вглубь страны.
Но нашлись, всё же, и более решительные сторонники Анны Леопольдовны: так камер-лакей Турчанинов замыслил устранение Елизаветы от власти с целью освободить престол для Иоанна VI. Всё это ещё больше ухудшило положение семьи Анны Леопольдовны, и в декабре 1742 года Елизавета Петровна решила заключить их в крепость Динамюнде, где у Анны Леопольдовны родилась вторая дочь Елизавета. В январе 1744 года их всех перевезли в город Раненбург (Рязанской губернии), куда прибыли и неразлучные с ними Юлиана Менгден и адъютант принца Антона- Ульриха, полковник Геймбург.
Уже в июле 1744 года в Раненбург прибыл барон Николай Корф, с приказом императрицы Елизаветы Петровны отправить семью сначала в Архангельск, а затем на Соловки. До Соловков Анне Леопольдовне и ее близким не удалось добраться из-за льдов, и они, благодаря представленной правительству информации о невозможности их перевоза в Соловки и содержания их там, в полном секрете, остались в городе Холмогоры Архангельской губернии в заброшенном архиерейском доме. В том же доме содержался и их сын, Иоанн, за глухой стеной в комнате без дневного света. Единственная слабая свеча освещала его убогое жилище. Родители мальчика не знали, где содержится их сын. Сами они с небольшой по количеству прислугой, также были совершенно изолированы от внешнего мира, и имели возможность совершать небольшие прогулки по саду в пределах не более двухсот саженей от дома и только в сопровождении солдат охраны.
Общее бедственное положение семьи, сблизило супругов, их отношения стали более мягкими, и там, в ссылке, бывшая правительница родила дочь Елизавету (1742) и сыновей Петра (1745) и Алексея (1746). Не простые судьбы достались детям Анны Леопольдовны, но наиболее печальной была она у её первенца, Иоанна Антоновича, волей судьбы ставшего несчастным объявленным, но не состоявшимся императором Иоанном У1, и разменной монетой в жестокой борьбе за власть. Отмерено ему жизни было менее 24 лет.
В 1746 году в Холмогорах Анна Леопольдовна скончалась из-за осложнений, полученных во время родов сына Алексея. Тело бывшей правительницы было доставлено в Санкт-Петербург, где было похоронено с большой торжественностью в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры.
После смерти жены Антон-Ульрих жил в Холмогорах еще 28 лет.
По восшествии на престол Екатерины II в 1762 году, Антону Ульриху было предложено уехать из России к себе на родину, оставив, однако, детей в Холмогорах, как потенциальных претендентов на трон. Однако он, как настоящий отец, отверг такую возможность: неволю с детьми он предпочёл одинокой свободе. Потеряв зрение, он умер 4 мая 1774 года. Место погребения его неизвестно.
Несчастный император Иоанн Антонович в 1756 году был тайно перевезен из Холмогор в Шлиссельбургскую крепость, где и погиб во время попытки его освобождения, предпринятой подпоручиком Василием Мировичем 5 июля 1764 года.
Существует неподтверждённая версия о том, что эта попытка была предпринята с одобрения императрицы, с целью освобождения от нежелательного, всё ещё законного, претендента на трон.
Остальные дети Анны Леопольдовны провели в ссылке более 36 лет. В 1779 году, императрица Екатерина II вступила в переговоры о дальнейшей судьбе Брауншвейгской семьи с датским двором (датская королева Юлиана-Мария приходилась сестрой принца Антона), и в 1780 повелела отправить детей бывшей правительницы в Горсенс, выдав им 200 000 рублей. Они отправились морем из Новодвинской крепости и, после трехмесячного путешествия, прибыли в Горсенс. На их содержание императрица выдавала ежегодно 32 000 рублей (по 8000 рублей на каждого).
Эта сумма выдавалась от русского двора включительно по 1807 год, то есть до кончины последней представительницы этого семейства.
Принцы и принцессы были православные; из России с ними прибыли духовенство и слуги. 20 октября 1782 скончалась принцесса Елизавета, 22 октября 1787 умер принц Алексей, а 30 января 1798 - Петр. Осталась одинокая (глухая и косноязычная, умевшая говорить лишь по-русски) принцесса Екатерина. Ее просьба к императору Александру I вернуться в Россию и окончить жизнь свою монахиней, не была удовлетворена. Она умерла в Горсенсе 09.04.1807 года, и была погребена там же, где были похоронены её сестра и братья.
«Анна Леопольдовна, несомненно,- пишет С.М.Соловьёв,- правительница добродетельная, а добро, как сказал поэт, «должно быть с кулаками». Беда ее в том, что бойцов, вставших на ее защиту во время «гвардейского» мятежа Елизаветы, не отыскалось. А все потому, что регентша не смогла создать свою «команду» и управлять ею. Не имея способности и воли авторитарного Петра Великого, добродетельная регентша допустила такой масштабный уровень дезорганизации в высших эшелонах власти, погрязшей в интригах и склоках среди главных министров, что это оказалось губительным для ее правления.
Анна Леопольдовна и её супруг не отличались решительностью и активностью. Оба обладали кротким, неконфликтным и несколько вялым характером; они не сумели завоевать авторитет и держать в страхе подчинённых. Её преемница, менее нравственно чистоплотная и щепетильная, более циничная и прагматичная, любимица и кума многих гвардейцев, красивая и жизнерадостная, простая в общении Елизавета, потому и царствовала два десятилетия, что умела держать под контролем и использовать в своих интересах борьбу придворных группировок. В отличие от своей двоюродной племянницы с ее пылким романическим воображением, дщерь Петрова отнюдь не идеализировала людей, не искала в них добрые начала, понимая, что с таким подходом к жизни на российском престоле не возможно удержаться».
По мнению другого историка, Игоря Владимировича Курукина (1953…): «Анна Леопольдовна вполне могла бы быть английской королевой, как ее тезка, царствованию которой в 1702—1714 годах при ожесточенной борьбе партий в иной, более устойчивой политической системе, ничего не угрожало. Но роль политика в условиях России была ей явно не по плечу».
Может статься, что корень проблемы прячется в словах «добрая, незлобивая», - ведь, наверное, душевная наивность, мягкосердечие, кротость в принципе неприемлемы для самодержца вообще, а в условиях России в особенности? Выходит прав Н. Макиавелли, сказавший в свое время, что «государь, руководствующийся принципами добра, пропадет, поскольку живет среди людей порочных и злых»?
И становится понятно, что политический режим, сама система самодержавной власти обрекали на низложение, наказание и жестокие репрессии правителей мягких, добродетельных, но недальновидных, и не подготовленных к несению тяжёлого бремени государственной власти. Торжествовали же порфироносцы двоедушные, лживые и безнравственные. Что до Анны Леопольдовны и Брауншвейгского семейства, то за свое прикосновение к власти они заплатили очень дорого…
================================
Для информации:
Звание генералиссимус (высшее воинское звание) было впервые закреплено в воинском уставе Русского царства в 1716 году. С тех пор за всю историю России только 5 человек были награждены этим званием. Причем между первым и последним генералиссимусом прошел 251 год.
Ввел этот титул Петр Первый, и наградил им своего единомышленника, боярина воеводу Алексея Семеновича Шеина, в 1696 году, за два десятка лет до того, как оно официально было введено Воинским уставом 1716 года. Это было вполне заслуженно, за воинские победы. Алексей Семенович руководил полками во время крымских и азовских походов. Звание ему дали за взятие Азова. При этом царь вручил ему золотой кубок, весом около 3 килограммов. К кубку полагалась «Барыжская крестьянская слобода в Алаторском уезде, где было 305 дворов». Первый Азовский поход был неудачным, но Шеин сумел проанализировать причины поражения и сделать правильные выводы. Заставил турок сдать крепость.
Вторым человеком, удостоенным звания генералиссимус, был
Александр Данилович Меншиков, который родился 6 ноября 1673 в Москве. Являлся одним из главных сподвижников императора Петра I. Первый в истории генерал-губернатор Санкт-Петербурга. Президент военной коллегии. Член Верховного Тайного Совета. 6 мая 1727 года получил звание адмирал. 12 мая 1727 года получил звание генералиссимус из рук императрицы Екатерины 1. После её смерти, при императоре Петре П, внуке Петра1,9 сентября 1727 года был лишен этого звания, всех других наград и имущества, и сослан в Сибирь, в Берёзов; в пути следования к месту ссылки потерял жену, в ссылке – дочь Марию, сам умер там же.
Третий человек, генералиссимус России:
Антон Ульрих Брауншвейгский родился 17 августа 1714 года в Беверне. 14 июля 1739 года женился на Анне Леопольдовне (племяннице императрицы Анны Иоановны). 12 августа 1740 года у них родился сын, Иоанн, объявленный императором 5 октября этого же года под именем Иоанн У1. 11 ноября 1740 года Антон получил звание генералиссимуса, поскольку Анна Леопольдовна стала регентом при малолетнем сыне Иоанне VI, после свержения Бирона. Это случилось 9 ноября 1740 года.
Через год в результате очередного дворцового переворота в ночь на 25 ноября 1741 года, императрицей России стала дочь Петра 1, Елизавета. Антон Ульрих был арестован, а уже 6 декабря 1741 года лишён звания генералиссимус, а также всего имущества, и со всей семьёй отправлен в ссылку, в которой провёл в общей сложности,33 года, из них 30 лет, проживая в Холмогорах.
Четвёртым человеком,удостоенным высшего воинского звания,генералиссимус, был
Александр Васильевич Суворов, который родился 13 ноября 1730 года. Великий русский полководец. Национальный герой России. Генерал-фельдмаршал Российской империи. Генерал-фельдмаршал Священной Римской империи. Великий маршал войск пьемонтских. Кавалер всех российских орденов Российской империи и семи иностранных. С 1789 года граф Суворов-Рымникский. С 1799 года князь Италийский. 28 октября 1799 года присвоено звание генералиссимус.
Пятым человеком, получившим звание генералиссимус, за великие заслуги перед Отечеством и победу в Великой Отечественной войне, был
Иосиф Виссарионович Сталин, который родился 9 декабря 1879 года. Государственный и партийный деятель СССР. Руководитель советского государства с 1924 по 1953 год. Маршал СССР с 1943 года. 27 июня 1945 года присвоено звание генералиссимус.
==============================
...Как много жаждущих на троне
Уменье миру показать;
На голову надев корону,
Себя явить такой персоной,
Как будто может, без урону,
Россиею повелевать.
...Как мало о стране, болящих,-
Всем правит личный интерес.
И я скажу, для правды вящей,
Что лиц, для власти подходящих,
Как Данко, сердца не щадящих,
«поштучно» создал наш Творец…
…Она крестилась Лизаветой,
Отец её - Карл Леопольд.
Расположились как планеты?
Кто в небесах её отметил,
И кто вручил ей эстафету,
Чтоб править Русской стороной?
…Сбежала мать её в Россию,
Оставив мужа и Росток,-
(Был он и груб, и агрессивен);
Терпеть не в силах тиранию,
Всю волю собрала и силы,-
Вернулась к матери под бок.
Она для бабушки Прасковьи,
Любимой внучкою была.
И, повинуясь гласу крови,
Ей скрашивала годы вдовьи;
Хоть и добра, но-бестолкова;
И без забот, легко жила.
…Приятна Лиза,- тут не спорю,
Но нет огня в её глазах;
И властвовать нет твёрдой воли...
Ужели править – её доля?
Слаб голос в общем громком хоре,-
Всё как-то скоро, впопыхах…
…Императрица - тётка Анна,-
Взялась принцессу обучать.
Но всё не впрок,и,то–досадно:
Елизавета заурядна,-
Слабы ученья результаты,-
Романы любит лишь читать.
…В пятнадцать поменяла веру:
В честь тётки, Анной назовут.
Крутясь в дворцовой атмосфере,
Ей предавалась вся, без меры;
Но как же можно Русь ей вверить,
Когда она не любит труд?
…Решили выдать её замуж:
Наследник нужен,- ему трон...
Воюют меж собою кланы,
И может повториться драма,-
Но не желает того Анна:
Ведь может пострадать Бирон.
…А через год родился мальчик, -
В честь деда назван Иоанн.
История феноменальна:
Судьба трагична и печальна.
И всё, до ужаса, банально:
Не за горами ураган.
…Почила Анна, мир покинув;
На царство венчан Иоанн-
Родился в страшную годину;
А перед ним - Руси махина,
И он, малютка, на вершине…
И кем на той вершине ждан?
С ним рядом ушлый царедворец
По манифесту,- Эрнст Бирон.
Он для России инородец;
Взлетев наверх по «форс-мажору»,
Стал при дворе он главным вскоре;
Но он уже… приговорён.
…Оскорблена мать Иоанна,
Отец обижен, принц Антон.
Ей власть мила и долгожданна,
(Но было бы иное странным)...
Арест проведен филигранно,-
И вот от дел он отстранён.
...Попал руль в слабенькие руки,-
Эх, ей - побольше бы ума…
Не только ей,но и супругу,-
Поменьше б времени досугу,
Безделью целый день по кругу,
И играм в карты до утра...
То, что так просто в детстве нашем:
Учась, науки постигать,
Во зрелом возрасте обрящем.
А до того «всё поле вспашем»,
И самому себе докажем,
Как важно знаньем обладать...
О ней есть мнения иные:
«И незлобива, и добра».
Достались годы ей лихие;
В разоре матушка-Россия,
А намереньями благими
Вся устлана дорога в ад.
...Пыталась править справедливо,
Быть милостивой и простой...
Порой судьба неумолима:
И нить интриг с улыбкой милой
Плетёт свою, неуловимо...
О, как извилист путь земной...
Как тяжки ей бразды правленья,-
Зато «щекочет» слово «власть»,-
Увы,- год пролетел мгновеньем
В мечтаниях и наслажденьях,-
Дворян закончилось терпенье,
И жизнь другая началась.
…Елизавета, дочь Петрова,
Произвела переворот.
И под ночным густым покровом
Явилась лично к ней в альковы:
Был диалог немногословным,-
И вот уже их ссылка ждёт…
Счёт многим был открыт мытарствам:
Из Риги в крепость Динамюнд.
Прошло два года,- в день январский –
В другой конец большого царства:
Так их друзей, боясь коварства,
На северА им дан маршрут.
...Тракт в Соловки закрыт снегами,-
Не выехать из Холмогор.
А долгий путь омыт слезами...
Их жаль, но виноваты сами,
Что неразумными словами
С судьбой затеяли свой спор.
…В краю Архангельском далёком
Беда объединила их.
И хоть живут они в тревоге,
Явились чувства (без восторга),-
Жизнь монотонная в остроге,
И страх немного приутих.
…А жизнь идёт своим порядком:
Родили дочку, сыновей;
А положение их шатко…
Как жизнь бывает всё же краткой :
И родовая лихорадка
Осиротила их детей…
Переживёт Антон супругу
На долгих двадцать восемь лет.
Он был всегда ей верным другом
В палатах царских и в «лачуге».
Имели малую прислугу,
На всё другое им – запрет.
...Екатерина предложила
Ему уехать без детей;
Но эту «милость» отклонил он.
Все вместе в Холмогорах жили,
И дружба там, в семье, царила,-
Её, пожалуй, нет ценней...
Продолжение следует: