В этом месте нету грома,
Нету грохота трамвая.
Ничего здесь нету, кроме
Облаков и эха лая.
Кроваво-красным на закате,
Неведомым огнём и болью
На небе облака сверкают,
Пока в тени темнеет солнце.
И ангелы, их кожа, перья
И крылышки сцепились в вату.
А вата вся горит и тлеет
Кроваво-красным на закате.
В этом месте нету страха:
Здесь никто не будет в гневе
Выбивать истошных ахов, —
Жизни здесь не знает здешний.
Кроваво-красным на восходе
Горят тела немых созданий.
И ветер дико жжётся против
Великой воли тех созданий...
Да, тех созданий, у которых
Весь лик сухим усыпан плачем.
На нежных личиках от зноя,
От слёз лишь только соль осталась.
В этом месте нету звуков:
Слух, весь слух умолк в труху...
Ангел до смерти напуган,
Что пропал сердечный слух.
И здесь никто не отзовётся
На боли даже тёмной ночью.
Уйдёт на отдых злое Солнце —
Останется мураш озноба.
Ведь этот добрый рай был создан
Для нас, для страждущих собак.
Повсюду корм, мясо, кости —
И не покуришь тут табак.
В этом месте нет планеты:
Людей, домов и зябких улиц.
Нет ремня, ботинок — нету
Всяких разных тут пьянчужек.
Ошейник там, за небесами,
Остался на планете нашей.
Никто в меня не бросит камень
За то, что было раньше.
За то, что я от злобы
Кидалась и кусала.
Кусала пьяниц, чтобы
В ласке не предали.
В этом месте нет собаки,
Потому никто не бросит.
В этом месте нет собаки,
Потому что все мы злобны.
Горит небесный остров
Кроваво-красным мылом.
Собачий рай лишь просто
Абсурдный ад для крыльев.
И ангел здесь страдает
Для тех, кого не будет.
Среди таких незнаек
Он глупо верит в чудо.
В этом месте нету места —
Оно наполнено печалью.
В этом месте нету места
Для какой-нибудь собаки...
Вот также на Земле,
Лишь собака —
Ангел.