Вера любила, чтоб всё не как у других.
Жила в своем тонком мире, прячась за длинный ворот.
Она выходила во двор, когда засыпал весь город,
И наслаждалась видом улиц, бесстыдно нагих.
Ей улыбалась ночь красками фонарей,
Пересеченьем проспектов, блеском трамвайных линий,
Каплями ледяными первых весенних ливней
И ароматом зелени, свойственным этой поре.
Вера любила фильмы, кофе и мягкий бри,
Мальчика, что травился бранью, дымом и хмелем.
Мальчик – зима, но ей он казался апрелем,
ЗАлитым светом сонной пурпурной зари.
В серых его глазах Вера искала покой.
После живого огня в них искрился серебряный пепел.
– Я так скучала…
– …
Мальчик ей не ответил,
Но притянул к себе жадно свободной рукой.
Со стороны лился белый назойливый шум.
Люди твердили, что мальчик плохой и не пара.
А под окном ее, на черноте тротуара:
«Вера, прости меня! Вера, останься, прошу!»
В мире иллюзий, где всякий казался святым,
Тыкая пальцем в несвятость, как в куклу иголкой,
Вера любила.
Ей шли его спесь, и футболка,
И его дерзость, и в крафте промокшем... цветы.