Прапорщик Бадьин Александр Григорьевич. Расстрелян красными на станции Кын Пермской губернии в 1918 г.
Останется память, а после сотрется она,
И тот комиссар отхлебнет самогона, сполна
Упившись расскажет, как вел он его на расстрел.
И будет мычать, что он этого и не хотел.
Конечно, конечно, ну как не поверить ему?
Пришедший из тьмы, он шагнул в эту самую тьму.
Какого-то счастья бездетный кому-то хотел,
От этого ясно, устроен был тот беспредел.
Далекая станция, юноша – друг мой и брат,
Да бунт и с них станется, вас комиссары казнят.
Потом нам расскажут, как вы их могли бы убить.
В психушке и блажи им век свой придется дожить.
А вы словно ангелы, в мире сожженном паря,
Невинные агнцы, вместе с царем за царя,
Остались печальные у станции Кын навсегда,
Горит от отчаянья в небе потухшем звезда.
О, прапорщик, прапорщик, почто вы оставили нас,
И грустный и праведный, я продолжаю рассказ,
О времени бешеном и о злодеях чужих,
Но в памяти бережно храним мы столетия их.
Храним и не ведаем, какая там боль и туман,
И жуткой победою покажется этот обман.
Палач разоряется, не смотрит в глаза и молчит.
А он растворяется в пучине зеркал дорогих.