Листки исписанные у окна
на ломберном столике.
Кровать, занавески, треснутая стена
в бело-голубом домике.
Жизнь пронеслась, как мгновенье одно,
много осталось, мало ли ещё?
Грустно смотрит в маленькое окно
Грин Александр Степанович.
Пыль и июльская жара над ним,
мулла завывает на минарете.
Больной и старый, как его Старый Крым,
Грин всё надеется: "Эх, успеть бы!"
Но не успеть ему, не написать,
самое главное, о том, во что верится.
Всё это Грин понимает и сам.
но всё равно надеется, надеется.
Пишет, рвёт, продолжает писать,
а время летит бездушною пулей.
Ах,! Как о многом хотелось бы ещё сказать,
но всё ближе и ближе восьмое июля...
Ломберный столик, простая кровать,
где-то мулла завывает на минарете.
Но некому больше уже написать
про алые паруса.
На всём белом свете.