Мой отец не хотел ни пахать, ни полоть
(но зато я в любви умудрился родиться).
Он меня уверял, что летящие птицы –
это наши мечты, облачённые в плоть.
...Помню, вырвался змей, и кружил, невесом.
Солнце сеяло в воду горячие зёрна,
мы смотрели на блики на глади озёрной,
ошалевших уклеек пугая веслом.
И отец говорил, совершенно всерьёз,
что у ветра и бога различий немного –
мы гонимы по жизни невидимым богом,
словно листья с поломанных ветром берёз.
Через день он ушёл с небольшим рюкзаком.
Где-то счастья пытает. Но может присниться –
то увядшим листом, то потерянной птицей.
Для меня эти сны – ни о чём, ни о ком