Он встал из-за стола с тяжёлою душой:
Один предаст, другой три раза отречётся,
А третий спрячется, дрожа, в подвал забьётся,
Ему – грехи их взять и унести с собой…
А вечер так хорош! Поют негромко птицы…
Старик, присев, печёт плоды в золе…
Идёт Он в тихий сад, Отцу чтоб помолиться
В последний раз, пока жив на земле.
Он видит завтра: злобно истязают тело,
Безжалостно и лихо свищет кнут…
Толпа кричит, над Ним смеётся оголтело…
В лицо Ему, оскалившись, плюют…
А дальше – страшный крест. Прибиты ноги, руки.
И больше нет возможности дышать.
Уже совсем не выносимы стали муки.
А у креста лежит, страдая, мать.
Что будет с ней? Кто, бедную, её утешит?
Тревога, боль уже сейчас в груди:
Он зла не приносил, был тих, и добр, и нежен,
За что страданий столько впереди?..
Четыре дня назад так радостно встречали,
Его внимая праведным словам.
Одеждой, пальмою дорогу устилали,
«Осанна!» возносили к небесам!
А завтра, – и поверить в это очень трудно, –
Они с другими мыслями придут
В преторию, едва лишь заиграет утро,
Чтоб совершить над Ним свой страшный суд.
Слаб человек. Играют бурно людом страсти,
Безумным вдруг становится народ.
Но любит Он людей, прощает их до казни,
За них к своей последней чаше Он пойдёт.
А в ней смертельный сыну Божьему напиток.
Он просит: «Отче, чашу отведи, молю…»
Упав на землю, плачет… пот кровавый липок…
«Прости… Исполню волю я Твою.»
А где ученики? Хоть кто-нибудь поддержит?
Кто подойдёт, подарит тёплый взгляд?
Плеча коснётся, парой добрых слов утешит?
Нет никого. Они спокойно спят…
Он вытер слёзы, пот с лица и встал с коленей,
Пошёл и разбудил учеников…
У выхода из сада видит чьи-то тени…
«Пришли… Иуда с ними… я – готов…»
(27.04.21г)
Продолжение здесь http://stihi.ru/2017/04/14/4531
Осанна (ивр. спаси, мы молим!) — торжественное молитвенное восклицание, моление о помощи (спаси!)
………………………………
Богословы видят в словах Гефсиманской молитвы Иисуса подтверждение того, что Он имел две воли: Божественную (общую с Богом Отцом) и человеческую (полученную в связи с Его вочеловечиванием). Афанасий Великий считал, что моление Христа о чаше "показывает этим две воли: человеческую, свойственную плоти, и Божескую, свойственную Богу; и человеческая, по немощи плоти, отрекается от страдания, а Божеская Его воля готова на него."
Гефсиманское моление Иисуса Христа, как говорил Иоанн Дамаскин, было выражением Его страха перед смертью, свойственного человеческой природе.
"Когда воля человеческая отказывалась принять смерть, а воля Божественная позволяла этому проявлению человечества, тогда Господь сообразно Своей человеческой природе находился в борьбе и страхе. Он молился, чтобы избежать смерти. Но так как Его Божественная воля желала, чтобы Его воля человеческая приняла смерть, — страдание стало вольным и по человечеству Христову."