Умираю. Умирай со мной.
Неистовствуй в танце и тай,
падай к ногам бога.
Когда тебя станет слишком много,
он скажет об этом сам,
засыпав тебя землёй.
С юго-востока
ползут и нагнетают
ещё не тучи, но уже облака.
Мне хочется мышьяка
или хотя бы швырнуть камень
в какого-нибудь святого.
Срываются с языка
проклятия и благословения
и падают в неба подол,
а тот, кто его вспорол,
читал наизусть Есенина,
и это точно не я.
Я столько раз выходила в окно
и выносилась ногами вперёд,
что... можно ещё раз,
плача или смеясь,
пройтись по осколкам нот,
выстилающих неба дно.
Сегодня я родилась,
а завтра я умираю –
самое время раскаяться
в чём-то особо маятном...
Темнеет и холодает,
всё громче тишины голоса.
Из форточки пахнет августом
с апрельскими примесями,
выкруживают зонты,
я считаю до десяти
необратимостей,
прежде чем вырождаться.
Мой мир стал совсем большим,
распадаясь на равные части.
В переулках безлюдных
солнце в серости путается,
как невеста в платье,
и падает в самое сердце пустоты.