Если вся жизнь, превратившись в угли,
вместе с законами этого века,
вдруг удалится, исчезнет с земли,
кроме единственного человека,
я бы хотела его повстречать -
тенью, иллюзией, духом, фантомом,
чтобы тоски обнаружить печать,
слёзы, у горла стоящие комом.
Я бы спросила, хотя бы разок:
Здесь, в атмосфере пустынного плато,
стал ли он так же теперь одинок,
как одинока была я когда-то
в круговороте событий и дел,
тел и бумажек, друзей и привычек,
в мире, где каждый чего-то хотел.
Пользуясь целым набором отмычек,
друг перед другом вскрывали сердца
(а интроверты системы и вены),
дрались за счастье, гребли до конца,
строили клетки и рушили стены.
Мне в этом мире, казалось, никак
не подступиться к желанным ответам.
Где моё место на лестнице благ?
Где моё счастье с весенним рассветом?
Если бы вышло всё именно так,
холод забвенья заполнил бы сушу.
В этот момент уцелевший бедняк
сможет понять до конца мою душу.