Моей маме, Шустовой Валентине Васильевне, с любовью.
Солдаты жарят лук в прокуренной теплушке,
Усталый капитан знакомит их с семьёй:
Красавицей женой с малюсенькой девчушкой.
Спасая от войны, везёт он их домой.
У капитана есть ещё три дня в запасе:
День дома, два в пути, потом на фронт опять.
Тот отпуск от войны не важен в общей массе,
Но для семьи его - важнее не сыскать.
Девчонке не понять, что изменилось в жизни.
Смеяться и играть - не время для страны.
Её отец и мать сейчас нужны Отчизне?
Её отец, и мать Ей каждый день нужны.
Солдаты жарят лук, просунув жесть в печурку.
И вкус у лука вдруг становится, как мёд.
«Товарищ капитан, побалуйте дочурку!
Вкуснее не едал. Кто знает, тот поймёт».
Да, горечь вся ушла. Из лука и из сердца.
Тот карамельный лук вкуснее всех сластей.
И для надежды вдруг приотворилась дверца:
Жить, как в последний день, не ждать дурных вестей!
Колёс весёлый стук, и жаркий чад печурки,
И сладкий мягкий лук, и запах табака,
И папа снова вслух читает Сивку-бурку, -
Один из лучших дней, в руке его рука.
Ещё три дня он с ней, три длинных дня покоя.
Потом опять на фронт, уж гвардии майор…
Ну а потом письмо: «Ваш муж…» и всё такое,
Кинжальный текст письма по-прежнему остёр.
Всё в прошлом. Нынче нет уж ни одной теплушки.
Но в памяти тот лук, тот запах табака.
И слёзы на щеках у седенькой старушки
За 80 лет не высохли пока.