Критики мне ближе и желанней,
В них с разбега больше не плюю,
Я пером обтесываю грани
И смеюсь, читая интервью.
Мне жюри на конкурсе приснится,
Что другой, не мне, вручает приз,
За строку "Пшеница колосится,
Пионеры собирают рис".
Я в душе Тургенев и Ахматов,
В душ иду всегда надев пальто,
Говоря с поэтами без мата,
Утешая с рифмой "на потом".
Нахожусь в сознаньи угнетённом,
Одолел в душе извечный страх,
Что начну стихи читать я клену,
Угрожая дать ему в пятак.
Головой считаю я ступени,
Патоку из лжи залив в горлО,
Из просторов времени Есенин
Утешает, что не повезло.
Не могу писать стихи про ветер,
Как любовь топчу я каблуком,
Критики-шакалы бродят где-то
Со змеиным гадким языком.
Чушь писать отрадно и не трудно,
Каждый бредоносец молодец,
Я за то, чтоб выдать знак нагрудный
Вожакам баранов и овец.
Клен ты мой фанерно-деревянный,
Грусть залей российскую сухим
И скажи спасибо графоманам,
За стихи отвратной чепухи.