Пропало с годами уважение детей к старикам, да и как ему не пропасть, если уж так повелось в семье, живя вместе с родителями в одной избе, постоянно ругани и скандалы учинялись между ними. А самое главное, вольно или невольно внуки на это смотрели и впитывали каждое бранное слово, брошенное родителями в сторону бабушки и дедушки.
Внуки подрастали, а их было двое у стариков Большовых, Ванька и Петька. Ванька смугленький и характером весь в деда, такой же упрямый, а Петька светлый, как бабка Нюра и вредностью, наверное, весь в неё пошёл, никогда не спустит и не простит если, что не по его. Родители день-деньской на работе, так что воспитание внуков, хочешь, не хочешь, легло на бабушку с дедушкой. А как воспитывают, знамо как. Бабушка приговаривая «учись Ванюша стряпать», или «вот так надо застилать кровать Петенька», целыми днями учила своих внуков бабским делам, думая про себя «не ведомо какие жёны попадутся, может быть, и пригодится моё учение – варить да стряпать». Дед же, в отличие от бабушки, втолковывал внукам мужичью науку, то ему надо забор помочь поставить, то стайку подлатать, а внуки хоть и малы ещё были, но «хвостики», как они называли гвозди, всегда были рады подать деду. Но это пока малы были, как говорится, «пока поперёк кровати вмещались». А как подросли и, видя, что отец никогда не помогает деду, а наоборот, ещё ворчит, когда тот просит что-то сделать во дворе, тоже стали такими же. Дед попросит, что-нибудь помочь, а у них один ответ «щас» или «погоди, мне некогда» и так может весь день «щас» да «щас», хотя сами ничем не обременены, в Интернете зависают или в игры компьютерные играют. Бабушка, пытаясь заступиться за ребятишек, «чего ты к детям пристал, поди, да сам сделай», ещё хуже натворила.
Теперь внуки не только деда перестали уважать, но и, видя, что она ради них на всё согласна, стали и с ней точно так же разговаривать. Попросит она в силу своей немощи, чайку ей подлить или ту же кровать за собой чтоб каждый заправил, они теперь ей не ласково, как раньше отвечают «сейчас, бабушка», а грубо бросив «тебе надо, ты и заправляй», а то придумают специально за столом крошки на пол крошить, мол, пускай старая ползает, убирает. А кто будет, кроме бабушки убирать, ведь мать никогда ничего не готовила и в избе не убиралась, а только ворчала на бабушку, то ей не вкусно, другое не так сделала. Бабушка же никогда не спорит и не ругается, встанет и переделает, а куда ей деваться, ведь дочь всё-таки. Лето придёт, старики весь день в огороде, ни детей, ни внуков не возможно допроситься, чтоб что-то помогли. «А зачем нам это надо, сейчас в магазине всё можно купить», – сплюнет на землю зять, отправившись всем своим семейством в ресторан. И невдомёк им, что родители, с утра ничего не евши, а в обед им некому сварить.
«Ничего!»- махнёт рукой дед. «Досадим картошку, да чаем отсоломатим» - подхватит бабушка. Зато зимой, когда приведут зять с дочерью, каких-нибудь гостей на гуляночку, огурчики, да помидорчики, только так под картошечку уплетаются.
Да ладно бы только один огород, дед и сено-то один косит и коровушку бабушка одна доит.
– Чё поделаешь, не хотят молодые себя хозяйством обременять», – присев на лавочку вечерком скажет она деду.
– Нужды не ведали, вот и не хотят!» - кашлянув, ответит дед.
– Да и, слава Богу, что не ведали! – разволнуется бабушка.
– Ты ещё скажи «лишь бы не было войны», - заулыбается дед.
– Ну, а что не права я, что ли?! – налетит на деда, чуть ли не с кулаками бабушка.
– Права-то права, но не может человек, не испытав страха голода добровольно начать трудиться на земле.
– Да причём здесь голод, мода сейчас такая в ресторанах, да кофешках исть.
– Не мода, а лень! – поднявшись со скамейки, в сердцах бросит дед.
И вот, однажды, заболела бабушка, слегла. Полежала-то всего три дня, а в доме уже чёрт ногу сломит, кувырком всё и есть нечего. Дед, конечно, старался, как мог и корову подоит и во дворе уберётся, сварит, покормит бабушку. Ни внуки, ни дочь, даже не подошли, ни разу не справились о здоровье, а, проходя мимо их с дедом комнатки, только бурча, воротили носы от старческого запаха. Ведро дед выносил, а вот постирать или сменить постель один никак не мог. А дочери, то некогда, то на работе она, вот и решил дед: плюнуть на всё, забрать свою бабушку и уехать в лес, где он ещё лет двадцать назад охотясь, зимовьё поставил.
– Да куда ж мы из своего дома-то, – запричитала сначала бабушка.
Но, пролежав ещё два дня в одиночестве и без внимания дочери, и любимых внуков, всё-таки согласилась.
Сборы были не долги, купил дед мешок муки и всяких там продуктов на первое время, договорился со своим старым знакомым, с которым когда-то вместе работали и охотились. Не было у того детей, потому может быть, он и не поехал со стариками, но помогать согласился.
Не успели утром все разбежаться: зять с дочерью на работу, внуки куда-то развлекаться ушли, тут же, по звонку к дому стариков подъехал на своём ещё советском УАЗике друг деда, Митяй. Сначала сбросали в машину стариковы вещи, одежонку там, какую никакую, матрацы и одеяла, затем заехали в поликлинику, где знакомая Митяя, работающая терапевтом осмотрела бабу Нюру, выписав ей дешевеньких таблеток, потом таким же макаром забежали в магазин загрузили муку и всё остальное. И только после этого, как говорится, основательно подготовившись, выехали из посёлка в сторону леса.
Хоть и просил дед свою бабушку не звонить внукам, не сдержалась та, набрала телефон младшенького Пети. Тот не сразу, но засопел в трубку. Бабушка обрадовалась, но что сказать не нашлась, может быть сбило её с толку молчание внука, не знай, но сказала она лишь «охотиться мы поехали». На что получила многообещающий ответ «Да мне-то, хоть на рыбалку езжайте», - затем сопение и гудки.
– Я же тебе говорил, не звони, расстроишься только, - обнял на заднем сидении дед свою бабушку.
– Ну, как же не звонить? Потеряют ведь! – всхлипнула бабушка.
Но дома ни сегодня, ни завтра никто их не потерял. Двери в комнату стариков закрыты, никто не мельтешит и ладно. Хватились лишь только через три дня, когда вслед за собакой, которая скулила и раньше начала трубить надоенная корова.
– Он, что там помер, что ли, - закричал зять на жену,- чё корову-то свою не доит.
– Сейчас посмотрю, ты только не кричи, - засуетилась Маринка, так звали дочь стариков.
Зашла в комнату, а там пусто, она к мужу: «нет никого!»
– Сбежали, значит, да и чёрт с ними, дом-то теперь на нас записан, а они-то пусть себе катятся, скатертью дорожка, - обрадовано протараторил зять.
Маринка же не смела ему возразить, а может, и не хотела, кто теперь знат.
Только корову-то вместе с молодняком, да кое-какое имущество из дома продавали они вместе. Всё продали, даже дедовским инструментом не побрезговали, а когда из погреба была выгребена последняя картошка, на вырученные деньги купили «дети», как ласково называла баба Нюра дочь с зятем, себе машину. Но не долго пришлось им кататься по гулянкам, через неделю или две разбились они, да так разбились, что остались Ванька, да Петька круглыми сиротинушками. Правда, сиротинушки эти разменяли уже второй десяток.
Но из песни слов не выкинешь, одни остались, а работать не умеют и в ресторан, чтобы сходить покушать, денег нет, отец всё профукал, оставив лишь долги. И всё бы ничего, но поизносились одежды, даже кое-где порвались, а как заштопать – не знают. Братья забыли, чему бабушка их учила и в армии они не служили, поэтому портные из них никакие.
– Да и отстой это ходить в штопанной куртке», - сказал Петьке, порвавшему рукав, брат.
– А вот так ходить не отстой? - Показал разорванную у куртки подмышку Петька.
– Так не отстой, а мода! – ответил брат.
И настали для братьев трудные времена. Вспомнил однажды Петька слова бабушки, про лес, и подумал «может быть попытаться найти их», но брату постеснялся сказать, опять скажет «маменькин сыночек» или того хуже «бабин внук». А он же не такой, он самостоятельный.
Как-то жили первое время с соли на хлеб перебивались, то один сосед позовет, что-нибудь помочь, то другой, но, а так как братья ничего не умели делать, то звали их в основном на физические работы, что-то загрузить, вскопать или дрова исколоть. Но если уж сломается колун или черенок у лопаты, то это целая проблема, вроде мужики, но починить не могут. Про таких ещё говорят «не прибитые ни к чему, или руки не из того места растут».
Руки-то может быть и не из того места растут, а вот голова, что где украсть у Ваньки оказывается, из того места росла. Попался он как-то на воровстве «кушать, говорит, хотел», вот и своровал сварочный аппарат у соседа, но, а при сбыте попался. Дали ему сначала два года, а потом так и пошло, поехало, потерялся где-то. Остался Петруха под саму весну один дома, что делать, как дальше жить не знает, а тут ещё дом сгорел от неисправной проводки. Совсем беда, пошёл по соседям милостыню просить, одни дали котелок картошки на посадку, другие семян разных насыпали. Сади, Петруха, будут тебе к осени продукты, а летом и на зелёнке проживёшь, сказал ему один дедок.
И в правду, лук ещё на дедовских грядках в эту весну справный уродился. «Но к луку-то и хлебушек не помешал бы», - подумал, расчувствованный щедростью соседей, Петька. Принёс домой картошку, если пепелище можно назвать домом, а что с ней делать не знает. Огород не паханный, но Петька хоть и безрукий, но умный парень, «зачем думает пахать или вскапывать, так посажу» И посадил, а после и грядки посадил, правда так себе, тяп-ляп, не знал же он, что грядки оказывается, перед посадкой морковки и других овощей, делать оказывается надо. Вот и вымыло у него все семена, а поливать, глядя на соседку, он старался тщательно. Живёт Петька лето, даже шалаш себе, какой - никакой построил. Образования нет, на работу нигде не берут, другой бы спился или забичевался, а Петька не таков, невесту себе нашёл. И стали думать они, как семейное гнёздышко себе строить. «Вот был бы дед, он в мах бы дом поднял», - подумалось Петьке, а в слух своей Иришке, посильней прижавшись, чтобы не замёрзнуть, волнуясь, прошептал, «дом который сгорел, ещё дед мой строил, да не уж-то я не построю?»
– Построишь, Петя, обязательно построишь, – успокаивала его Ирина, – сейчас в Интернете всему можно научиться, – как будто прочитала его мысли невеста.
Ещё ничто ни к чему, ни денег нет, ни леса, а Петруха уже в Интернете изучает, как дом из брёвен строить. Смотрел, смотрел, не понравилось, не осилить, тяжело. Начал искать из кирпича, а там ещё тяжелее, да и сноровка какая-никакая нужна.
– Тогда из сэндвич – панелей будем строить, – сказал он своей невесте.
– А деньги, где возьмём? – спросила его она.
– Да ты что, без приданного ко мне явилась!? – Возмутился Петька,- а я то дурак, думал родители твои нам помогут!
Невеста, обидевшись, ушла, а на дворе время уже картошку копать. Выкопал Петруха, сколько посадил, столько и накопал, как был котелок, так и остался. «Не одну картошку не потерял», - обрадовался несостоявшийся жених.
Уснул однажды Петя в своём шалашике, да так уснул, что чуть не замёрз. Снег на дворе выпал, а ему сон снится, будто бабушка стол накрывает, самовар стоит, пирожки в большой тарелки теплом парят. Но тут, как дверь хлопнет, и дед вошел, смотрит и говорит: «Вставай, Петя, дом пора ставить».
Соскочил Петруха, выбежал на улицу из своего занесённого снегом шалаша. Глядь, а на свежем снегу следы, пошёл он по ним и остолбенел, лежат, посреди практически разобранной ограды, лесовоза два брёвен. А в сторонке на своей лавочке, которая чудом сохранилась, дедушка с бабушкой сидят. Бросился Петруха к ним, упал на колени и как закричит:
– Простите, мои дорогие! Простите меня!
Старики, они на то и дедушка с бабушкой, что всегда простят своего внука.
А дом, к большим морозам Дед со своими друзьями и Петрухой, успели, срубили. Дни скитаний и нищеты, научили Петруху думать о завтрашнем дне. Он с огромным удовольствием и азартом взялся за работу, учась и помогая во всём деду. «Познать крестьянский труд нелегко, но зато, познав, будешь счастлив», - любил повторять дед. В конце концов, так оно и вышло, отстроив дом, Петька уже сам, без подсказки деда, прикладывая каждую копейку, купил себе сначала козу, а потом и коровами обзавёлся. Да и жену себе выбирал не по расчёту, а по любви. Дедушка с бабушкой довольны. Не учат и не встревают в Петькины дела, если, только, что подскажут, коль он сам спросит, да и то по мелочам в основном. Взялся парень за ум и деду с бабкой спокойней, целыми днями отдыхают и вошкаются с правнуками.
Вот так оно бывает, если суть жизни человек познает.
11.06.21