1.
Старый Пинхас художником был,
Не любил рисовать он людей,
Рисовал он белых китов,
Берберийских серебряных львиц,
Рыб, умеющих петь псалмы,
Птиц, что в клювах приносят мёд,
Не боящихся смерти змей,
Не горящих в огне стрекоз.
И у тех, кого он рисовал —
У зверей, у рыб, и у птиц —
Человечьи были глаза.
2.
В Могилёве молельный был дом,
На отшибе стоял, на краю,
Потихоньку ползя в овраг.
Старый Пинхас ходил в этот дом
Каждый день и пятнадцать лет.
И текла за окном река,
И молился внизу народ,
Умирал и рождался свет,
Приходила большая вода —
Поднимался художник ввысь
И расписывал тёмный свод.
3.
Он закончил свой радостный труд
В сорок первом году, по весне.
Старый Пинхас в небо смотрел —
Собирался, наверное, в путь,
Но пришли к нему сапоги,
Много-много чёрных сапог
И не дали смотреть наверх.
Он сказал: " Не моя вина,
Что случилась со мной эта жизнь,
Как я начал жить — так живу,
Мне до смерти до самой жить!"
4.
Сапогом был повержен он в грязь
И в гнилой приведён был барак,
Где росли из чёрной земли
Только нары заместо берёз.
Этой ночью молельный дом
Ярым пламенем в небо взмыл,
Стены корчились в красной мгле,
Брёвна сыпались вниз, в овраг,
Дым густой над водою висел,
А когда расписанный свод
Обвалился, тогда огонь
Закричал в миллион голосов
И соткалась тогда из огня
Вереница белых китов,
Берберийский серебряный лев,
Рыбы, шепчущие псалмы,
Птицы, в клювах которых —мёд,
Не боящийся смерти змей,
Непалимая стрекоза...
И у этих волшебных существ —
У зверей, у рыб, и у птиц
Человечьи были глаза.
5.
А у лагеря был комендант.
Сапоги его были чисты,
Как слеза младенца Христа.
А жена его Ирмой звалась.
Было скучно в лагере ей
И хотела она портрет.
Только где художника взять?
И шепнул коменданту капо,
Что в бараке номер один
Доходяга есть— старый жид,
Говорят, он обучен мазне,
Может быть, и сгодится на что.
Привели его поутру.
Не любил рисовать он людей,
А тем более — чистых таких.
Не дрожала его рука,
Надоело руке дрожать.
И сидела смирно жена
Коменданта на жёлтой софе,
Пачку " Джуно" в руках вертя
С жёлтой надписью на боку.
6.
А когда был написан портрет,
Долго чистый смотрел комендант:
То ль пленила глаз бирюза,
То ли свет на бумаге играл
Или просто в портрете том
Человечьи были глаза?
Старый Пинхас пошёл в барак,
Не убили — и хорошо!
И тогда смог поднять он глаза
За полгода — пожалуй, раз.
И увидел: поверх столбов,
Крыш дырявых и ржавых поверх,
Над его неубитой землёй
Умирал и рождался свет.
Вкруг него проплывали киты,
Берберийский волшебный лев,
Рыбы, шепчущие псалмы,
Птицы, в клювах которых — мёд,
Не боящийся смерти змей,
Несгорающая стрекоза...
И у рыб, и птиц, и зверей
Человечьи были глаза.
Художник — Юрий Дырин