Стояла поминальная неделя,
И небо было синее такое!
Цвёл тёрн и пах в кладбищенском покое,
В ветвистой гуще сонмы пчёл гудели.
А воробьи веселыми стежками
Вкраплялись в синь. Им в след вздыхала Клавка
С двуногой свежевыкрашенной лавки,
Тянуло из котомки пирожками.
И словно мёд на блюдце поминальном,
Томилось солнце в небе желтооко.
Томился свет и тёплый, и далёкий,
Точь-в-точь как Клавкины воспоминанья,
Тягуче проливался у распятья,
Где в трёхлитровой банке - шесть тюльпанов,
Где Клавкин мальчик, названый Степаном
В честь бати, край поплинового платья
Из пухлых пальцев выпустил - и в травы,
Где рядышком бессмертник и могильник,
Где вдовий вздох, как «Боже, помоги мне!»,
Где тихо душу отводила Клава.
***
«Наш Стёпка вырос и умён, и прыток...
Ну что молчишь, скажи хоть слово папке!»
А Стёпка собирал в траве улиток
И складывал их строем вдоль оградки.