Я не менял фамилию жене -
Меня её фамилия устроила,
Когда-то, к нам прибывшего извне
В СССР, убили Билли Джоэла…
Из-под коряги «нобельский лаврят»
Глядит, паскуда, блеклыми глазами -
Вы слышали, в народе говорят,
Что все подонки передохнут сами?
Заполз в дерьмо (в гранитный ельцин-центр)
Другой подлец – алкаш и тунеядец:
Из 90-х шлёт он нам привет,
Наина-мразь «святой» наводит глянец…
Его преемник высоко сидит -
В царя горы играет так умело!
Лишь афоризмами, как тот Козьма, смердит
И не берётся всё никак за дело!
Я не стучал, как дятел, по мосту,
Зато в другом отметился паскудно…
Вы обходите, дети, за версту
Тех, кто ошибся не умно (не умно)!
Все вырастают… А страны уж нет!
И в банках панки – мусор перестройки…
Я на плацкарт беру в один конец билет
И уезжаю в прошлое на жёсткой койке…
Вот фонари на станциях кивают мне
И я, трясясь в отцепленном вагоне,
Колёсным стуком, ритмом увлекаемый,
Всё постигаю смысл людской агонии…
Я Николаев был и есть, ко мне жена
Вдруг приросла такою же фамилией!
Спасибо ей – всё выпила со мной до дна
И не позорила меня бурбонской лилией…
«Спасибо ей и сердцем, и рукой»…
А, впрочем, не моё – не буду брать чужого!
Так, словно кот, запутавшись в клубке, поэт плохой
Не может выразить всех чувств своих бессильным, блеклым словом…