Ты такой неправильный – седина
обняла еще молодую голову.
Как же надышаться тобой сполна,
не подохнуть с терпкого, злого голода?
А весна уже в окоеме города,
а меж нами все еще – тишина.
Сколько раз шептала: «Отринь и брось!
Что теперь - смотреть на него обиженно?»,
Только электричеством бьет насквозь,
если даже мельком его увижу я.
Плавится душа моя – дура рыжая.
И опять по-новому понеслось.
Что еще осталось мне? Взять листы
И кидать чернилами в кипу белого.
И, быть может, спустится с высоты
Мне хоть половинка от счастья целого.
И рисует строки рука несмелая,
Где за каждой буквой таишься ты.