Капитан Грэй... Пьеса-мечта

ДЕЙСТВУЮЩИЕ  ЛИЦА:

ЕВА/она же  АССОЛЬ/
АДОЛЬФИНА  ПРИКУПОВНА – мать  Евы
ПЬЕР  ГУДРОНОВИЧ – отец  Евы
СТЕПАН/он же   капитан  ГРЭЙ/
ФРОСЯ   -   мать  Степана
КОСТЯ   – сосед  по даче
ДЖЕНГО  -  африканец /он же помощник  Судьи/
ЦИНЬ  ДЗЯНЬ   - китаец /он же  помощник  Судьи/
МОРДЕХАЙ  -  богач /он же  СУДЬЯ,  скрипач  ЦИММЕР,  МУЖЧИНА  в тёмных очках/
ГИБРИД
БИЗОН

     Приветствую  любителей  театра,  решивших встретиться  вновь  с  ожившими  вдруг героями  повести  "Алые  паруса" Александра  Грина! 

                Валерий  Марро


               
                Смотри, какие  быстрины,
                Когда  ты  видел эти  сны?..

                А. Блок
               
                ДЕЙСТВИЕ  ПЕРВОЕ.

                Картина  первая.

Спальная  комната,  богатое убранство.  Будуар.  Утро.

ЕВА/сидя  перед зеркалом и наводя  макияж/.   Нет, нет  и нет! Никогда   не станет   он  моим мужем!  Всё! Ставим на этом  точку!

МАТЬ.   Точку  будем ставить  мы  с папой, голубушка! А  ты  пока слушай,  что  говорит    тебе  мама…

ЕВА.  Ни  мама, ни папа…   и  никто в  мире  не заставит меня лечь  в  постель  с  этой   медузой!

ЕВА.  Не  смей!  Не  смей  оскорблять  благородного  человека,  мерзавка!  Мало того, что  он выбрал  среди  всех  тебя… бездельницу  и сумасбродку,   он…  он готов  записать на  тебя…  целое  состояние!

ЕВА.   Хха…  готов!  А  спать  мне  придется…  с  кем?  С  состоянием?  Ты  посмотри   на него!  /Берёт  со столика  фотографию/. Сколько здесь  веса?  Центнера  полтора… не  меньше!     Да он же  в  дверь не  войдет – застрянет…   этот    Мордехай  Нафталиныч!  /Продолжает наводить  макияж/.  Придётся   бульдозер  искать…  Итальянский, не наш – он не  справится!   И не  подсовывай  мне  больше   никогда…  этого  выродка!  /Швыряет  фотографию  на  пол/.   

МАТЬ/поднимая  фотографию/.  Ну  хорошо…  негодяйка!  Раз  так – не  видать  тебе  круиза  в Африку, как  своих  ушей!  И  яхты  в   Неаполе  - тоже!  И  вообще  - будешь жить  теперь…  на  свою  стипендию!

ЕВА.  Ой… напугала!  Да я всю жизнь только  и  мечтала,  чтобы вы  отстали от меня, наконец! Обойдусь  спокойно  и без яхты вашей,  и без  африканских  джунглей с крокодилами. Буду ходить  оборванная,  грязная,  вшивая…   зато свободная! Хха… какая  прелесть!

МАТЬ/зовёт/.   Пьер! Пье-ер…  зайди  сюда!

Входит  П ь е р  Г у д р о н о в и ч.  Он  в  лёгком,  домашнем халате,  на ногах – шлепанцы.

ОТЕЦ.  Что  случилось, родная? /Целует жену в щеку.  Подходит к дочери/.  С   добрым утром,  девочка  моя! /Целует  Еву в  щеку/.   Что тут у вас  происходит? /Берёт  из рук  жены  фотографию/. Очередные  разногласия  в   парламенте?

МАТЬ. Если  бы? Тут дела  покруче,  милый!

ОТЕЦ. Покруче?  Не  может  быть!  Я всегда  знал:  наша Ева, наша  любимая  наследница  умеет  трезво  смотреть на  вещи.

МАТЬ.  Вот она и посмотрела!   Да  так  трезво,  что  если  он…  уважаемый всеми,  господин появится  здесь,  то  это  будет… вторая Хиросима – не  меньше!

ОТЕЦ.  Не  может… не  может  этого  быть,   Адольфина,   уверяю  тебя!   
Потому что не может  быть никогда!

ЕВА/продолжая  заниматься  макияжем/.  Может,  папа…  и очень даже легко! Я  убью его! Зарежу… вот  этим вот  ножичком  для  снятия  лака! Ночью! Когда эта жирная  свинья уснет!

МАТЬ.  Ну…  что я  тебе говорила? С катушек съехала наша доченька. Пора везти её  к  психиатру…

ОТЕЦ.  Ну-ну-ну…  Адуля, не  преувеличивай опасности!  Вопрос выбора супруга  всегда, во все времена  был  весьма  острым…

ЕВА/повернулась/.    Папа!   Ты  любишь   меня? Любишь  или нет?  /Подходит к отцу/. Скажи  мне откровенно, папулечка…  ненаглядный  мой,  милый  дружок  – любишь? /Обнимает отца, чмокает его в щеку/?

ОТЕЦ.  Как  же я могу не любить тебя,  солнышко мое!  Ты – моё  всё! Моё   утешение в трудные  минуты   жизни...  и  моё  счастье!  Но, любя  тебя,  я, конечно же,  забочусь   о  твоем  будущем.  Счастливом  будущем,   которое, как  известно,  без  солидного финансового запаса  не  бывает.

ЕВА/отстраняясь/.  Всё,  папа, я  поняла!  Ты  тоже  предал  меня! Подло, низко  предал, войдя в  тайный  сговор  с гражданкой  Адольфиной   Прикуповной!  А  посему    объявляю  вам  свой вердикт:  я  ухожу  от  вас!  Навсегда!  Здесь  мне все  чужое!  Я  -  вещь,  я  кукла,  которую хотят  продать  подороже! Не  выйдет!   Я - дитя  семи  ветров!  И   лечу  навстречу  своей  судьбе  вдохновенно  и  радостно!  А  вы оставайтесь   со  своим  Мордехаем!  Адьё!    Моё  вам  с хвостиком!

                Уходит.

                Картина  вторая.

Ворота  дачи.  Видна  часть  асфальтированной дороги, проходящей неподалеку.    Справа  и  слева от ворот -   дощатый  забор  с  колючей  проволокой наверху.  За воротами  видна крыша дачи  из  черепицы,   рядом с которой  возвышается   корабельная  мачта  со стеньгой, брам-стеньгой  и  флагштоком – на нём развивается  алый флаг. Видны   так же  снасти корабельного  такелажа,  на реях,  из лееров,  свисают шнуровки  для  парусов.

Возле  ворот,   с  кисточкой   в  руке,  стоит  С т е п а н.   Он  осматривает  изображённый  на  воротах  контур  парусного  корабля. Выбрав  нужный  тон  на  палитре,  лежащей  рядом,   на  табурете,   наносит  затем  его  на  рисунок.     На  Степане  шорты,  шлепанцы, на голове  - самодельная,  газетная  панамка.  Он  напевает  вполголоса.

Капитан, капитан,
Улыбнитесь,
Ведь улыбка -
Это флаг корабля.
Капитан, капитан,
Подтянитесь -
Только смелым
Покоряются моря!

Появляется  Е в а.  В   за спиной  у  неё небольшой   рюкзачок,  одета по-летнему.  Она тоже  в шлёпанцах,  на голове - бейсболка.   Остановилась.  Наблюдает за   необычным  занятием  Степана.

Но однажды капитан
Был в одной из дальних стран
И влюбился, как простой мальчуган...

ЕВА.  Эй…  художник?
СТЕПАН.  А?.. /Оглянулся/.   Уф…  напугала  ты  меня!

ЕВА/подходит/.  Хах…  тоже  мне…  Айвазовский!  Привет!
СТЕПАН.    Здорово…  соседка!
ЕВА.  Не поняла…

СТЕПАН.  Да знаю  я тебя…  И  предка  тоже:  гарцует  тут  мимо…    на  своем  ленд-крузере.

ЕВА.  Что…  завидно?

СТЕПАН. Ещё чего…  Для  меня  пролетарская  лайба – в  самый  кайф! Здоровый  образ жизни…  и пуза  не  будет.
ЕВА.   Молодец!  Мужик  с пузом – трагедия для баб.

СТЕПАН.  Это уж точно! /Смеётся/.  Одна  тут… послала своего, куда подальше  – и драпать!  Он  - за  ней,  а догнать не может  – пузо  мешает!  Смеху было…
ЕВА.  А  что это  ты надумал?
СТЕПАН.  Где?

ЕВА.  Вон  там…  во дворе!    И  здесь, на воротах!  Парусников сейчас нет.
СТЕПАН. В  реальности – нет.
ЕВА.  А где есть?
СТЕПАН.  Где  лишь,  в  тумане, образ тайный... и шелест звёзд! /Смеётся/.
ЕВА.  Мечтатель?
СТЕПАН. Может быть…

ЕВА /рассматривает  рисунок/. Ты  вот  корпус  выкрасил,  а  парус – нет.  Какой  он  будет?

СТЕПАН.     А  ты   догадайся!
ЕВА. Больно нужно…

СТЕПАН. Так  и знал…

ЕВА.   Ты о  чем?
СТЕПАН.  Да  задумал   я   тут…  штуку одну.
ЕВА.  Поделись!
СТЕПАН.  Не   могу…
ЕВА.  Почему?
СТЕПАН.  Как тебя звать?
ЕВА.  Ева.  А  что?

СТЕПАН.  Ничего …  имя – как  имя.  Многих так зовут. А  я – Степан.  Скука  смертная…
ЕВА.   Это почему?

СТЕПАН.  Поэзии  нет.  А у  них – все необычное:  имена,  города, корабли…  улицы даже!

ЕВА.  У кого это – "у них"?

СТЕПАН.   Книги читаешь?

ЕВА.  Листаю  иногда...  В  планшетке.

СТЕПАН.  Это не то…  Книжку в руках держать надо.  Тогда она родной станет.   А образы,  что в ней живут, – твоими друзьями по жизни.

ЕВА.  Красиво…  Я  поняла: ты – романтик.

СТЕПАН.   Может быть…

ЕВА.   Не может быть, а точно!

СТЕПАН.  Почему?

ЕВА.  Дружки  мои  баблом  промышляют. Рыскают, где только могут,   как волки. А  ты  малюешь  тут…  то, чего  давно уже нет.

СТЕПАН.  Это и есть… самое  лучшее  в  мире!
ЕВА.  Что  именно?
СТЕПАН.   То,  чего  нет.
ЕВА.  Да,  пожалуй…
СТЕПАН.  Чего так грустно?
ЕВА.  Ладно…  проехали.

                Пауза.

СТЕПАН.  Раньше   пешком не ходила…  Что случилось?
ЕВА. Не приставай! Скажи лучше,  в какой цвет  парус  свой выкрасишь?
СТЕПАН.  Не   могу.
ЕВА.  Тайна?
СТЕПАН.  Хочешь добавить?
ЕВА.   Что?
СТЕПАН.  Мазок.
ЕВА.  Куда?
СТЕПАН.  В  мой шедевр.

ЕВА.  Зачем?  Могу  испортить…  Я в живописи – ноль!
СТЕПАН.  Смешная… Я не об этом.
ЕВА.  А о чем?
СТЕПАН.  Ты уйдешь,  а  я буду вспоминать…
ЕВА.  А  вот об этом – не надо!

СТЕПАН.  Не  спеши…    Буду  вспоминать:   этим летом… здесь  проходила, может быть…   Ассоль.

ЕВА.  Чево, чево…  Какая ещё  Ассоль?  Я  же  Ева!
СТЕПАН.  Ну, да…  Ева.  В  реальной  жизни.
ЕВА.  Поняла…  Придумал?
СТЕПАН.  Почти.
ЕВА.  Почему  "почти"?

СТЕПАН.  Придумал другой.  Писатель. А мне понравилось.  Вот и  малюю…

ЕВА. О-хо-хо…  сложный  ты  какой! А с виду…

СТЕПАН.  Что с виду?

ЕВА.  Ничего! /Пауза/. Скажи – когда закончишь?
СТЕПАН.  Что?
ЕВА.  Свой шедевр.
СТЕПАН.   Зачем тебе?

ЕВА.  Хочу  посмотреть – что получится?
СТЕПАН.  А не обманешь?
ЕВА.   Мык… Даю слово! Только скажи – когда?
СТЕПАН.  Да хоть к  вечеру!
ЕВА.  А  успеешь?

СТЕПАН.  Не  боись,  Ассоль…   Ева  то есть! Всё будет  чики  бам-бона!   Это я говорю – капитан  Грэй!  /Смеётся/.

ЕВА.   Давай,  давай, не  теряй время…  Чики  бам-бона!  /Смеётся/. А  я пока   сбегаю  кое-куда!

СТЕПАН.  Забыла  что?

ЕВА.   Вроде того…  Проблемку одну  надо   решить.

СТЕПАН.   Кстати,  не могу  удержаться…  от  вопроса  - можно?

ЕВА.   Валяй!  Интересно  -  о  чём  может  спросить  случайную  знакомку… капитан Грэй? /Смеётся/.

СТЕПАН.   Если не понравится – можешь  тут же  забыть и вопрос,  и того, кто его задал.   /Пауза/.  Ты…  всегда  накладываешь на  своё  прелестное,   юное личико… такой   макияж?

ЕВА.  Какой?

СТЕПАН.  Сама знаешь…

ЕВА/неуверенно/. Да… в основном.  Когда из дому  выхожу!  А что?

СТЕПАН. Да  так…  ничего.  Просто  спросил.  Люблю  всё простое, естественное…  Ну,  иди!

ЕВА.   Иду, капитан Грэй!    Трудись…  До скорой  встречи!  Ба-ай!

СТЕПАН.  Си ю…  Ассоль!

Машут  друг другу рукой.   Ева   Уходит.

                Картина  третья.

Предыдущие  декорации.  Лишь  на  широких створках  ворот  красавец  корабль   "Бим-Боль" с  ярко  горящими,  алыми  парусами.

Появляется  Е в а   на  видавшем  виды,  раритетном  велосипеде  времён  60-х  годов  прошлого  столетия.  Она   уже  без макияжа, на голове задорно  торчит,  схваченный  цветной резинкой,    пучок  волос.  На ней  одежда  давно ушедшей  моды  советских времен,  что  не исключает  варианта  прекрасного сочетания  простенькой  одежды  и  чудесной  фигурки  нашей  героини.  Она  остановилась,   прислонила  машину  к забору.   Отошла подальше  от  ворот,  рассматривает  рисунок.

Открывается  смежная с дверью  калитка.  Выходит  С т е п а н.    Он  уже  в капитанском  кителе, с бутафорской, короткой   бородкой, бакенбардами. В  руках у него  незажжённая  курительная трубка,  на голове –  белая капитанская   фуражка  с  большой эмблемой "Бим-Боль".  Он  с улыбкой   наблюдает  за  Евой.

СТЕПАН.  Ну  как?
ЕВА.  Обалдайс!   Так и  хочется пробраться    тайком…  в  этот  "Бим-Боль",   -  и уплыть!  Далеко-далеко…

СТЕПАН.  Это ещё не все!
ЕВА.   А  что ещё?
СТЕПАН.  Команда!
ЕВА.  А  где  она?
СТЕПАН.   Здесь,  на  борту. Ждёт  твоего  сигнала!
ЕВА.  /Оглядывается/.   Да  где   же  они? В  кустах?
СТЕПАН.  Обижаешь,  Ассоль…   /Подходит к воротам. Одним движением  распахивает их/. Прошу!

Вид   дворика, ведущего  к   находящейся  в глубине,  простенькой  даче.  По  дизайну    он  напоминает  палубу корабля  с  грот-мачтой  посредине.
На   корме,   сразу  за воротами,   с невозмутимым видом,  стоят рядком  К о с - т я,  Ф р о с я,  негр, китаец.

ЕВА.  Вау…   потрясно!  Интернационал?
СТЕПАН.  Он  самый!    Представляю:   

К о с т я – мой  сосед!  Он  же  -  боцман,  чемпион  мира  по дзюдо,  он же двоечник… и любитель   заморских  хот-догов!

Рядом –  моя  мама Ф р о с я,  она же  корабельный  кок,  она же  актриса  нашего  драмтеатра!

Слева от неё -  Д ж е н г о,  африканец,  он же  матрос, романтик  до мозга  костей, сбежавший  в  Европу  от  вечной   нищеты!

Ну  и, наконец,   Ц и н ь   Д з я н ь,  китайский друг,  он же   каратист,  мозахист,  моторист,   глотатель  шпаг  и жареных  устриц.  По-русски  знает   пока  всего три слова, но  особенности  русского  диалекта   схватывает буквально на лету,  что  позволит  ему   в  процессе  общения  существенно пополнить  свой  скудный  запас.

А  теперь  -  вопрос:   хочешь ли ты  стать органичной  частью  этого, выдающегося,  отважного  коллектива  флибустьеров?

ЕВА.  С   большим  удовольствием!  А… что  я  должна буду   делать?

СТЕПАН.  Странный  вопрос…  Ты  попала в  беду?

ЕВА.  Да…  в некотором роде!    А  ты  откуда  знаешь?

СТЕПАН/Косте/.  Доложи!

КОСТЯ/берёт  "под  козырёк"/.  Есть, сэр!  /Расслабился, сделал два шага  вперёд/.  Пробегал  я   утречком…  кросс,   после  зарядки. И  вдруг  слышу… надрывный,   истошный  девичий  голос:  "Никогда… никогда  я не буду  женой  этой  медузы!"  Ясное дело,  соседка, знакомая личность,  нужно  помочь. Сообщил  капитану Грэю,  а  он:  "Свистать всех наверх!".

В  результате – решение:  берём на  абордаж  трёхпалубный  корвет… с  золотыми  башенками!  И  спасаем   прекрасную  заложницу…  от  беды!

СТЕПАН/Еве/.  Вопросы  будут?

ЕВА.  Будут!

СТЕПАН.  Озвучь!

ЕВА.  Вы  только  меня…  или всех подряд  спасаете?

СТЕПАН.  Ассоль в этом мире одна…    в   мечтах  писателя.  И  в его повести - тоже.    Обсудив данный  вопрос,  мы  решили:     в  нашей, земной,   реальности  на эту  чудесную  роль  подходит   лишь…    одна девушка.    Зовут  её  Ева.

КОСТЯ.   Она живет здесь… неподалеку,  в  прекрасном, элитном,  замке  с башенками  из чистого  золота.  Других  претенденток по  курсу  нашей  шхуны "Бим-боль"  пока   замечено  не было. 

ЦИНЬ  ДЗЯНЬ.  Алясо! /Улыбается  Еве,  показывая  вздёрнутый  вверх  большой
палец  руки/.  Осинь  алясо!

СТЕПАН.  Это два  из трех,  известных ему,  русских  слов.  Означает "Хорошо!   Ты  красивая  и  всем  нравишься"!

ДЖЕНГО.  Да  здлястует  Лосия!  Свобода – или  смельть!  Уля-а…/Улыбается,    подняв  воинственно  вверх правую  руку, сжатую  в  кулак/.  Уля-а…

СТЕПАН. В переводе  не  нуждается!    Между  прочим,  этим кулаком  он  может  убить   испанского   быка.  А  вообще-то  он строитель  африканских лачуг    и безнадежный лирик,  вроде меня.

ФРОСЯ.  Ну, хватит,  лирик-сатирик,   резину  тянуть!  У  меня  там…  на камбузе, дел   -  с головой:  ораву  кормить  надо!  К  тому  же  сценарий  ещё не   дописан, о чём ты  просил.

СТЕПАН.  Сценарий теперь  допишет  сама  жизнь!  А  пока  перейдём  к  делу. /Еве/.   Если  ты  согласна остаться   у  нас,   чудное  мгновение,    вырабатываем  срочно  план  действий!

ЕВА.   Каких ещё действий?  Ты  о  чём?

СТЕПАН.  О  том,  Ассоль!  Мордехай  просто  так тебя не  отдаст  в наш  дружный, сплоченный  коллектив   бесшабашных  морских бродяг.

ЕВА.   Ты  так  считаешь?

СТЕПАН.   Прежде,  чем  изречь слово,  бывалый  морской  волк,  он же капитан Грэй,    взвешивает  всё…   до  верного.   Мордехай  знаком  нам с  детства. Лупили его нещадно…  за  жадность  и подлость поступков.

КОСТЯ.    На нём много  тёмных пятен.  Одно  из  них -  он  склонен  мстить  своим  обидчикам, давним и новым.

СТЕПАН.  Разведка  дачных пацанов, наших верных друзей,  донесла:  завтра,   ранним утром, когда  поют ещё в рощах голосистые  соловьи,   они  будут  здесь!

ЕВА.   Зачем?
КОСТЯ.  Наивный  вопрос,  Ассоль. Во-первых:   они…  эти янычары  местного
разлива,   хотят уничтожить…  вот этот/указывает на  распахнутые ворота/,  раздражающий  их  убогое  сознание,   символ  чудесной,   светлой  мечты.

ЕВА.  Странно…  Такой  клёвый  корабль!   А  зачем  им  это  надо?

СТЕПАН.   Затем,  Ассоль.  Есть  две, несовместные,  вещи в  мире – гений  и злодейство. Но  гении бывают  разные. Есть гении  Добра, справедливости  и  чести – к примеру, это я, капитан Грэй,  и  его  верная   команда  флибустьеров…

ЦИНЬ  ДЗЯНЬ.  Алясо!  Флибустели…  осинь  алясо!  /Показывает  поднятый  палец руки/.   

ДЖЕНГО.  Афлика…  Лосия – длузя!! Свобода  или  смельть!    Уля-а…  /Поднимает  вверх  кулак  правой  руки/.

СТЕПАН.  …  но  есть  так же  гении Зла  со всеми,  присущими ему,  пороками  -  это  твой притеснитель  Мордехай  со  своей  шайкой   праздных  недорослей  и  мажоров. Именно  им  мой фрегат – словно кость в горле  собаки,  от которой  она   будет  всячески  избавляться.   

КОСТЯ.   Чтобы    разгрызть   потом   её, в  ярости,  и зарыть  остатки поглубже...  где-нибудь на  помойке.

ЕВА.  Но этого же нельзя допустить… ребята!

ФРОСЯ.    Именно   так  -  нельзя! Ни  в коем  случае!  Вот почему, зная  тебя ещё  с  таких вот лет /показывает/,  когда  ты  косолапила  тут,  проходя  мимо  и  вытирая   ручонкой  сопли,  мы  решили  отстоять  твою  свободу  и независимость…

СТЕПАН.   …  для начала!

ЕВА.    Спасибо!..   А  что потом?

СТЕПАН.  До  "потом"  ещё  нужно  дожить,  Ассоль.   Но если  Фортуна улыбнётся  нам,  уйдём, всей командой,  в  открытое  море!  Туда,  где  ярость  борьбы   и  радость победы!  Вместе  с  тобой,  естественно.  Если  ты, конечно,   этого  захочешь?

ЕВА.  Да  я бы  с  радостью,  но… /замолкла/.

СТЕПАН  Что означает  это,  тревожное,  "но"?

ЕВА.   … но  я  совсем  не умею драться!  И,   потом…  я боюсь  воды!  С  детства!  После  того,  как  попала  под сильный  дождик в лесу! Почему  и не  умею плавать…

СТЕПАН.  Научим! И  тому,  и   другому! Это  дело - не хитрое… правда,  друзья? /Обращается  к членам  команды/.

КОМАНДА/хором/.  О-о…  йес, капитан!/Характерный жест руками/.

ЕВА.   А  где  я  буду  жить?

ФРОСЯ.  В  одной  из кают  этой, прекрасной, шхуны/указывает на дворик/.  Это – поначалу.   А  дальше – как судьба подскажет…  кхм, кхм…

ЕВА.  О'кей…   давайте, попробуем  френдить. /Вдруг  озорно  подпрыгнув/.  Где наша  не  пропадала…  чёрт побери!  Капиталисты,  пролетарии… и бродяги – в одном флаконе!  Ура-а…  /Машет  рукой    матросам.  Смеётся/.

Моряки  аплодируют.

КОСТЯ/с улыбкой/.   Наша косточка…  морская. Сразу  видно!

СТЕПАН/Еве/.  По-привычке  -  вопрос!  Можно?

ЕВА.  Уже привыкла.  Валяй!

СТЕПАН.  Вот этот  "нисан" /указывает на прислоненный к забору  раритет/…  откуда взялся?

ЕВА.  Сосед подарил…  дядя   Саша!    Он полковник! На  пенсии! Бери, говорит…  всё  равно  не   езжу на нём  -  ноги болят.  А  машина -  супер!  Сразу  после войны  купил!  Пользуйся на здоровье! Только колёса вот подкачай немного. Как-никак лет  20   в  сарае  стоял.


СТЕПАН.  Молодец!   Теперь нас двое  будет… любителей  древности!  /Смеётся/. У меня  точно  такой  экспонат  здесь, на шхуне, имеется.  От дедули   остался.   Он у меня герой…  до Берлина  дотопал!  Будем  гонять по утрам, вместо кроссов…

ЦИНЬ  ДЗЯНЬ.  Алясо-о…  Гонять  клосы!  Осинь  алясо!

ДЖЕНГО.   А  я  бегайт… за  вами!  Я  пливык  там…  в  Намиби,  бегайт  за  масини!    Уля-а… уля-а… /Бегает,  смешно  размахивая  руками/.

Смех  и    аплодисменты  команды.
Шум  мотора  подъезжающей  машины,  затем  звуки  захлопнувшихся  дверок. Появляются   р о д и т е л и   Евы.

МАТЬ/входя на  просцениум/.  Вот  ты  где…  паршивка!  С  моим, больным,  сердцем  и  одышкой… заставляешь  меня  бегать  по всей даче, выспрашивать  людей, позориться…

СТЕПАН.  Простите,  мадам,  но  вы  -  не  по  адресу.  Это /указывает  на
Еву/  -  не   уличная   паршивка.  Это -  прекрасная  Ассоль -  девушка  моей  мечты!

МАТЬ.  Что-о…  Какая  ещё Ассоль?  И  кто   вообще  ты  такой…  голодранец, чтобы   называть мою  дочь   своей  мечтой,   да ещё   учить  меня?

КОСТЯ.  И  вновь не  по  адресу!   Не голодранец   он,  а  студент  серьёзного, столичного,    ВУЗа,  кующего  суровые   законы   для  общества – чтобы не расслаблялось!  Одновременно  ваш сосед по даче,  он же  -  капитан  Грэй! 

СТЕПАН.  И не учу  я вас, мадам,  а  делаю  существенную  поправку  в  определении  статуса  вот этой,    смело  вступающей  в открывшийся  перед нею, прекрасный   мир  людей, юной   леди.

ОТЕЦ/подходит к Степану/.  Молодой  человек…  капитан… или как  вас там?  Послушайте… давайте  оставим в стороне эти  ваши... философские  приколы! У нас    случилась  трагедия  - от  нас  убежала дочь.  Единственная, между прочим,  любимая  наша  дочь…

ФРОСЯ/подходит/.  Мы знаем  об этом.  И  скорбим  вместе  с  вами.  Но  мы  от
вас дочь не  забирали.   И  если ты…  дрянь /идет  грудью  на  Мать/ посмеешь  ещё  раз  оскорбить  моего сына,  я  набью  тебе  твое  наглое…  буржуйское,    рыло!

СТЕПАН/бросился  разнимать/.  Стоп, стоп,  уважаемые  члены  дачного  коллектива   "Улыбка"-  драться  нельзя! Категорически!  Тем  более – женщинам!

ФРОСЯ.  А  какого  хрена… пришла  сюда  вот эта… страхолюдина   в  брюликах,  и   хамит тебе, сыну  моему,  любимому… всем нам! /Матери  Евы/.  Пошла вон  отсюда,  тунгузина,    пока  я  ребра  тебе  не поломала!

СТЕПАН/преградил  матери путь/.  У  матроса должна быть  выдержка, уважаемый кок  шхуны  "Бим-Боль!  И  нервы – как  сталь!  Что бы  ни случилось  он, матрос нашей,  овеянной  славой,    шхуны,  должен  сохранять невозмутимость  и  спокойствие!   

КОСТЯ/Фросе/. Этим  он отличается  от простых обывателей,  которым это  чувство  иногда  изменяет.

ЦИНЬ  ДЗЯНЬ/из-за  забора, поверх колючей  проволоки/.  Алясо!  /Показывает  маме Евы  большой  палец  поднятой  руки/.   Сухуна  Бим-Бом - оцинь  алясо!

ДЖЕНГО/из-за  забора, поверх колючей проволоки/.  Да   здлястует  Свобода!  /Поднимает  вверх  сжатый кулак/.  Свобода  или  смельть!  Лосия… Афлика – длузья!   Уля-а…

МАТЬ/супругу/.  Боже… куда    мы с  тобой  попали?  Посмотри  на   этот зоопарк – они же  сумасшедшие  все какие-то!  /Повернулась  в  сторону  китайца  и  африканца/. Откуда   нищета  эта  здесь  взялась? /Степану/.  Где  ты  их подобрал… на какой помойке?  Бомжатник  хочешь    втихаря  устроить?  Да?  Своих тебе  не хватает…  вшивоту  вот эту, заразную, сюда, к  нам,  приволок?

ОТЕЦ.  Адольфина… прошу тебя, не надо!  Не  надо  так  резко высказываться!  Россия   большая… всем  места хватит.  И работы тоже…  на просторах наших -  непочатый  край!   Я, к примеру,   смогу  их…  у  себя, на  фирме,  в конце концов,  пристроить.  Дружкам  позвоню… они  помогут.  Надо быть  снисходительной   к ним…  таким вот,  несчастным,  людям.  Куда же  их денешь, когда  сегодня…   вокруг  нас…  их  так  много!

МАТЬ.  Россия  большая, а дача – маленькая! Всего-то ничего,  с гулькин нос:  кусок земли да берег   реки! Пусти  их сюда -  ночью,   глянуть на звёзды, не  выйдешь!  Тебе это надо?  Они  языка  даже  нашего  не знают…   бродяги  эти!

ДЖЕНГО.  Знаим, знаим!  Долой  бульзуинов!  Долой  волюг  и  пледателей  лодины!   Хи-хи-хи…   /Решительный жест  рукой/.

ЦИНЬ  ДЗИНЬ.   Сипасиба   за  цай!  Оцень  викусный цай!  Хи-хи-хи…

МАТЬ.  Сумасшедший  дом,  честное  слово…  /Дочери/.  Куда ты  влезла, дурра?   Это же  босячня  безродная! Собирайся  немедленно,   и  поехали  с  нами!

ЕВА.  Извини,  мама, но у    меня   уже  есть…  собственный  лимузин! Вот! /Указывает  на  раритет,  прислоненный к забору/.  Пролетарский  транспорт!    Сохраняет  здоровье, держит  в  тонусе тело…   и  пуза  не  будет!

СТЕПАН/пряча  улыбку/.  Верно замечено,  Ассоль:  пузо  -  весьма щекотливая  вещь  в  нашей,   обыденной, жизни.   /Расхаживая  перед  воротами/.  Любят… любят  в российском…  и не  только, обществе, некоторые  члены  его…   много  и вкусно  поесть.  Очень любят!    Тратят на это уйму  денег, а  так же   времени  на хождение  по  базарам,   супермаркетам,    с  последующим   приготовлением  десятков,   самых  разных, перенасыщенных  белками,   углеводами  и жирами,     блюд. 

КОСТЯ.  Отсюда   -  и  роковые  последствия:    излишняя  полнота, артриты, гепатиты, энурезы,  варикозы,  сколиозы… и  отвратительная  скверность… несдержанность  характера.   /Смотрит на  родителей  Евы/.

СТЕПАН.  Словом,  мадам,  видите   сами – диалог не  вяжется.  Разность  мнений  - ужасная вещь!  Она разъединяет  людей…  и  даже  целые  страны. 

КОСТЯ.  Иногда  подобные  несуразности кончаются   войной.  А  мы – люди  мирные.  Что касается вашей дочери -  вот она,   стоит   рядом с вами. Спросите её -  почему она хочет  быть  здесь,   с нами, а не там, в  ваших, золотых…  гламурных  краях?

ЕВА.  А  я  сама скажу! /Маме/.   Мордехай…  Мордехай  всему  виною - ясно!  Я же  просила  тебя – не приставай!  А  ты  - не  послушала!   Фотки его  по утрам  мне  подсовывала.  И  папулю  моего, любимого,   ещё подбила…  чтоб он, как и  ты,  на деньги его    запал.   

Ну, и вот…   результат:    мне   ребятки  эти…   матросы  то  есть  шхуны  угарной  "Бим-боль",   дороже  всех ваших  порше  и  яхт белоснежных  в    индийском  море.  Они  все…  такая  прелесть…  с  капитаном  Грэем  вместе,  конечно  же! /Радостно,  по-детски,  смеётся/.

ЦИНЬ  ДЗЯНЬ.  Алясо!  Бим-Боль с  Глеем  - осинь  алясо! /Показывает  вздернутый  вверх  большой  палец  руки/.

ДЖЕНГО.   Да  здлястует  свобода!  Смельть  бульзуям!   Уля-а-а… /Воинственно  поднимает  вверх кулак/.

Дружные   аплодисменты   всей   команды  шхуны  "Бим-Боль.

МАТЬ. Кошмар…  идиотизм   какой-то! /Мужу/.  Ну…  что ты  выпятился…  стоишь,  как  истукан?  Над нами издеваются, нас  унижают…  а  ты!  Мямля… бесхребетник!  Скажи  им что-нибудь!

ОТЕЦ.  Я думаю,  Аделя…  думаю!  Вопрос  не  простой…   большой  социальной значимости  вопрос! Гамлетовский,  можно даже   сказать,  вопрос,  необычайно  насыщенный  элементами  философии  и  проникновения  в  самую, что ни есть,  глубину  человеческого  бытия!    А потому   требует  тщательного  осмысления, времени…  и более  тонкого  подхода.

МАТЬ/с  омерзением/.   Тьфу! /Отворачивается/.

СТЕПАН.  Исчерпывающий  ответ!  /Аплодирует/

Дружный  смех   и аплодисменты     матросов  шхуны  "Бим-Боль".

ЦИНЬ  ДЗЯНЬ.   Смисно!  Оцьнь…  оцинь  смисно  и  алясо!  Хи-хи-хи…

ДЖЕНГО.    Уля-а…  люским     бульзуям!  Да  здляствуит  люський  бульзуй!  Уля-а... уля-а…
               
СТЕПАН. Видите, мадам, сами: ваш  визит,   в  паре  с уважаемым  в нашем городе   супругом,  к нам,  в низы, как вы  считаете, общества,  можно  считать…  неудачным. А значит -  оконченным.  Вы отнимаете  у нас  драгоценное  время,  а  впереди -  много  срочных дел.   

КОСТЯ. И  в  числе  первых  -  подготовка  к  выходу  в  море нашей  любимой  шхуны  "Бим-Боль". Что,  между  прочим,    в  переводе  с языка  древних варягов, означает – "Вперед, мечте  навстречу!".

МАТЬ.  А  вот  фиг  вам,  а  не выход  в  море!  И никакой  мечты  вам не видать, как  собственных ушей!  Не допустим  мы,  чтобы  здесь,  на  нашем  участке  дачном,  завелся  такой гадюшник!  Это     вы… вы,      разработав хитрый план,  заманили  в сети  свои,  мерзкие, нашу, наивную,  девочку! Испоганили её, превратили  в  послушного  робота!   И  за это  ответите  сполна… негодяи!    Вы ещё не знаете – с кем  связались!

ОТЕЦ.  Да,  доченька,  расстроила ты  меня. Не    самый  лучший  путь в  жизни  ты  выбираешь. Но…  если  передумаешь – возвращайся.  Мы  тебе  всё простим,  забудем…  все эти глупости  и  начнем новую,  более  верную и разумную,  жизнь.  Подумай…

Уходят. Пауза.  Звук  мотора  удаляющейся  машины.

СТЕПАН.   Мда…  ситуация.  И шторма вроде не было,  а  качка  была – ещё  та! /Смеётся/.

ЦИНЬ  ДЗЯНЬ.  Нисиво,  нисиво…  висё  будит  алясо!   /Смеётся/.

ФЁКЛА.  Дай  бог  твоё  "алясо"  - да  Богу  в уши,   дружок!    Только  чует  моё сердце  - тайфун они  здесь  заправят…  на  все девять балов, если  ещё не  круче!

ЕВА.   Вот  здорово!  Наконец-то   придется  и  мне поучаствовать  в настоящем,  морском  бою! /Смеётся/.

КОСТЯ.  Да,   Ассоль,  придется…   если,  конечно,    ты  не  передумаешь?  /Смеётся/.

ЕВА/отчаянно  мотает головой/. Мык…  никогда!

СТЕПАН.  Смотри…  смотри,   Ассоль, взвесь всё,  хорошенько!   Не  буду  от  тебя скрывать:    тебя ждет…  беспокойное  будущее.  Из  нежных,  уютных хором  ты  попадёшь в мир  жестокой  борьбы и  яростных  схваток    с  врагами  нашей,  светлой,  мечты!

ЕВА/подпрыгнув  озорно/.  Ой…  как здорово!  И  какая же  она,  ваша  мечта?  Поймать крокодила?  /Хохочет/.

ЦИНЬ  ДЗЯНЬ.  Осинь… осинь   симисно…   колокодила    поимать!  /Смеётся, приседая и хлопая  себя  по бёдрам/.

ДЖЕНГО.  Африка    мно-ога  клокодайл!   Вот  столька!  У-у…  у-у…  и висе  такие…   стласные! / Изображает  рукам  зубастую  пасть крокодила/.

Все  смеются.

СТЕПАН/с  улыбкой /.  Нет,  Ассоль,  пусть  рептилия  эта  живёт  на  свободе, как ей хочется,  и не   боится,  что  мы нарушим её, безмятежный,    покой.   А  мы  будем упорно  покорять   морские  просторы.  И  там,  за  таинственной  золотой  дверью,  нам  откроется  однажды  сияние  океана.  Именно   там,  на волшебном, не обжитом ещё никем  острове,  мы  и найдём  своё, долгожданное,  счастье!   

КОСТЯ/Еве/.  Но если  мы готовились к  такому,  нелёгкому,  пути  уже много дней  и ночей,   то  тебе,  новобранцу,   предстоит  освоить, для  начала…   азы  рукопашного  боя!

ЕВА.  А  я  смогу!  Честное  слово!  Смотрите, что я умею!   Йо!..  йо!.  Йо!..  /Делает  выпады,  напоминающие   приёмы   японского   каратэ/.   

СТЕПАН.  А говорила   -   "Не  умею  драться!".  Обманщица  ты,  Ассоль…   А ведь обманывать взрослых дядей… тем более – капитанов шхун -  нехорошо!  /Смеются  вместе  с  Ассоль/.    Однако  этого  мало.   Так что  не будем терять  время.  Костя…  возьми  шефство  над новым  членом команды  и дополни  боевой  арсенал в  кратчайший  срок!

КОСТЯ.    Будет  исполнено,   сэр!

СТЕПАН.   А  всем  остальным…   кроме кока, естественно,   продолжать  и  дальше  разминать  свои  мышцы  и  закреплять   приобретённые  на тренировках приемы!

ЦИНЬ  ДЗЯНЬ.   Алясо!  Осинь  алясо!  Йо…  йо… /Делает  резкие выпады  руками,  напоминающие  боевое  искусство  "ушу"/.

ДЖЕНГО.  А  я  узе   умейт   бокс! Фух…  фух…  /Имитирует  бой  с  тенью/.

ФРОСЯ.    Ну,  а  мне  и тренироваться  не  надо!
СТЕПАН/с усмешкой/. Это  почему…   корабельный  кок  Фрося?

ФРОСЯ.    Потому,   ехидный  капитан  Грей!   У  меня  есть  свой, фирмовый,  прием.  Я   вот этим  половником…  так  огрею этого Мордехая, что  он:
а  -      враз  окосеет;
б  -   забудет   навсегда   дорожку к  нашей   Ассоль!

Дружный  смех команды.

СТЕПАН. Согласен!  Половник  - опасное  оружие  в  руках  любой   разъярённой  женщины.  Особенно,   когда   кто-то  пытается нагло  отнять  у неё  право…  мечтать!  А  теперь… друзья  мои,  вслед   за капитаном  Греем -  в  спортзал  шхуны!    Всей  оравой! Шагом…  марш!

Вбегают во двор,  закрывают ворота. Величественно  и гордо    мчится  по  морским  волнам    шхуна  Бим-Боль  с  развивающимися  на ветру,   алыми  парусами! А над просторами   морей  звучит  песня-гимн   отважной   команды  флибустьеров:

Летит  по  морю  наш  фрегат!
Пусть  впереди  кромешный  ад!
Пусть  сорван  парус  с  мачты-грот,
Но   мы  твердим:  "Вперед!  Вперёд!"

Что  нам  пираты?  Что   война?
Не  страшен  нам  сам   Сатана!
Мы  лишь  усилим  свой  кураж,
Когда  пойдем  на  абордаж!

Мы   будем   биться  до  конца!
Уж  так  устроены  сердца
У  тех,  кто  вечно  рвётся  в  бой,
Кто  друга   заслонит  собой!

И  пусть   гремит  девятый  вал!
Держи  покрепче  свой  штурвал,
Наш капитан!  Никто  нас  с  ног
Не  сможет  сбить,   ведь  с  нами  - Бог!

 
Картина  четвёртая.

Уголок  ночного ресторана.   Стол,  возле него  - три    стула.   На   боковых  сидят   Г и б р и д    и   Б и з о н.   Лицом к зрителям -  М о р д е х а й.     На столе   бутылки, рюмки,   фужеры,   тарелки  с  закуской.

ГИБРИД.  Нет…  ты  смотри  какой шустряк!  Не успела фифа твоя  захандрить  - он  тут  же  придумал   лоханку  свою…  мазила  хренов!

БИЗОН.  Запал он на море…   учился  я с ним.  А вырос – решил  из дачи  своей… корвет  сделать…   хи-хи-хи…

МОРДЕХАЙ.   Нулёвый  он,   чмошник  этот -  бабла-то  нет.  Вот  и   малюет   приколы,  чтобы  фанзис в народ послать:  я, мол, крутой!  Уважайте  чела!   А  лохушка   моя  и упала… на  мазню  его…  с  парусами.

ГИБРИД.  Точняк!   И  часу не прошло!    Стервь  та ещё…

МОРДЕХАЙ.  Но, но…  Гибрид,  фильтруй базар! Моя это  тёлка, не забывай!

ГИБРИД. Тёлка твоя,  а проблему решать нам.  Он же…  пиндОс   этот,   не  срань  пучешарая,  а реальный  пацан.   Имел  я  с ним…  дело когда-то.

МОРДЕХАЙ.    И  что?

ГИБРИД.   А  то…   Запалил он  меня, когда стрелку забили… по  чесноку. Долго не  мог одыбаться.

МОРДЕХАЙ.   Да,  умеет  он  загрузить…  по полной, когда один  на  один. Терминатор… ещё тот!  Тренируется…  с детства   в секции ходит.

БИЗОН.  Философия у него,  приколиста,  другая...  в этом всё дело.

МОРДЕХАЙ.  Скажи!  Будем  знать…

БИЗОН.   Не любит  он  вас…   буржуев.  Всегда стороной  обходит.   Бычится
при  встрече.

Пауза.

МОРДЕХАЙ.   Да, есть такое… /Пауза/.  Чужие они  все… не  наши.  Нужно  их погасить.

БИЗОН.  Ясный  перец – нужно!  Но как  - хотел бы  я знать?

ГИБРИД.  Хах…  как?   В этом-то  и  вся карусель!   Он  же  яркий… не овечка  какая,  сам говоришь!    За ним идут, ему  верят… даже  в хрень  вот эту…  с  корветом!

МОРДЕХАЙ.    Ну,  это  как посмотреть…

ГИБРИД.   На что?

МОРДЕХАЙ.  Да   на    мазню  его… на воротах.     Если  идут,  значит  верят.    И  завтра  могут пойти  другие…

БИЗОН.    Чо  ты   тупишь…  Мордай?   Кончай  грузить   фуфло!     Кто  пойдёт?    С какого   бодуна?  Кто выше:   мы  -  или  чучи  эти…  голожопые?

МОРДЕХАЙ.  Потухни,  Бизон!   Не с твоими, тупыми, мозгами  решать -  кому,  на каком  этаже,  бал править?   

ГИБРИД.  Верно,  Бизон,  не парься!  Расклад -  дело  тонкое.  Мордай знает,  что говорит.  Пропустишь вперёд -  хана нам всем. Идея…  идея  здесь  важна!   Идею  и нужно  кончать…  пока  она в  зародыше!

МОРДЕХАЙ.   Вот… вот это – в тему!  Самое  главное – пока  она, идея эта,     не растеклась, как саркома зловредная,   по всему  участку.  И   какой  гнусью станет тогда  наш     любимый  уголок?  И  кем  станем  все  мы,  когда они…  эти  андрогены  задроченные,    навешают   кучу    таких    вот,  красных,  лохмотьев  над   своими   лачужками.  Рай для дебилов  бездомных, а нам  - западло!

ГИБРИД. Точняк!Они же верят:   трэш этот,  книжный,  поможет     найти  им   то, чего  у  них  нет!   Но это же  -  крейзи, пацаны!  Клиника!  Сколько  было  уже  таких   ветрогонов?   И  чо? Где – они,  и где – мы?

МОРДЕХАЙ.  Мы - там, где нам, мажорам,  и  положено быть! Пока!  А Ева  - дура!  Кукла с косичками!   Она  не  сечёт -   в  какое   дерьмо её  заманили!  А когда  поймет -  поздно будет  локти  кусать!  Когда семья пойдёт…  дети…  и нищета  африканская!  На всю оставшуюся  жизнь!  А  я ей предлагаю -  рай!  Рай  - и жизнь королевы!   Уловили – о чем  я?  Чо  молчите?   Я  внятен? Повторяю вопрос:   я  внятен?!

 Долгая  пауза.

БИЗОН.   Лано,  Мордай,  сбавь градус.  Хватит нам мОзги  лечить! Говори – что  решаем?

МОРДЕХАЙ.   Для меня главное:  чтобы она,  вертихвостка моя,  перестала   верить…   этому  лоху с корветом,  и  вернулась  в свой  дом.  А  как  это  сделать  -  знаете вы…  надеюсь?

ГИБРИД.   Легко сказать…    знаете.  Тут  замес  крутой.

МОРДЕХАЙ. Ты о чём?

ГИБРИД.   Там  мартышки в  помощниках   ходят. Один – китаец,   другой -  негр.  Африканец.

МОРДЕХАЙ. Ну…  дальше?

ГИБРИД. Думаю…  он,  книгочей  этот,   с властями  в контакте. Больная  тема   сейчас  -  бродяги.     Но   лакомая:  за кусок хлеба    чучи   эти  готовы   пахать  с утра до ночи.   Вам, буржуям,   такая  рабсила  – в  масть!  На этом, думаю,    они  и  сошлись.

МОРДЕХАЙ.  Кто  -  они?

ГИБРИД.  Власть  -  и   угарные    эти.

МОРДЕХАЙ.  И  что?

ГИБРИД.  А  то…  Вот   ты сказал – Бизон   тупой,   хавалку   ему   заткнул.  А  зря... зря  ты  мОзги наши не  ценишь!  Я  вот   вычислил:  проверить хотят… сурки эти, кабинетные,   как дела  у них,  бананов этих, пойдут?  Что начнет  ли  вякать  народ? Возьмёте ли  вы, буржуи,   в  картель  свой,  элитный…  таких доходяг?  У  них же    ни родины - ни бабла!  А  вместо хаты  - поле чистое  да  синее небо.   А значит -  мороки больше, чем пользы  реальной!

МОРДЕХАЙ.  То  есть,  ты хочешь сказать, Гибрид:  вместе  они…  эту  тему   мутную,   крутят?

БИЗОН.  Тут и думать  не надо – стопроцентный  верняк! И кое-кто  из ваших – не  с нами,   а  с ними  уже, в  одной   упряжке!

МОРДЕХАЙ.   Да… похоже,  что  так!  Было  пару    маячков  от  наших  гонцов.
/Пауза/.  Значит…   внедрились   прочно  они…   звездочёты  эти,    нахрапом  их   не возьмёшь – это факт! /Пауза/.  Но  ведь  надо… надо  проблему  решать, пацаны!

Нагнет   он    нас…   да  и  вас  всех,   борзых,  ниже  плинтуса, если  мимо пройдем, оставим  всё, как есть.   Я же не   маклак  какой,  базарный,  не фраер  приблудный,     а  кореш  ваш…   по жизни,  с солидным  баблом.   Вот  и  прошу  - подсобите,  как  можете.  За ценой -  не  постою!

 Пауза.

ГИБРИД/в раздумье/.    Можно  было  бы  шхуну  его  спалить.  Вместе  с  приколом  поганым…

МОРДЕХАЙ.  Можно…  только не  там,  где   они  стоят…  дачи наши.    Да  и вычислить – откуда  ветер  подул– любой  чайник  с  погонами сможет.   А  срок   я  тянуть  не   намерен.

БИЗОН.  Покидать  можно было б  малёхо…  этого  Грэя,  чтоб охотку  отбить…  на такие   понты!

МОРДЕХАЙ/через паузу/.  А потом что?  Одыбается  -  мало  нам  всем  не  покажется! Есть у него…  пару   вздыхателей…  из   местной братвы.  Запали они на него…   Адреналин будто  бы  повышает  в крови  им, быкам,  этот  прикольный "Бим-Боль" с парусами…

ГИБРИД.    И  я слыхал:   тащатся  они…   что     шизик  один   завелся   в наших краях!   А место,   где дача стоит с Бим-Болем,   для них,  блатарей,  святое!

МОРДЕХАЙ.  Ого...  А  ну-ка...  конкретней!

ГИБРИД.  Моряк  там один  свой  век доживал…  Настоящий, кронштадский  моряк, из  тех ещё...  древних!  Вот  и  крестится  все...  как на храм святой... когда  мимо  проходят - сам  видел!

МОРДЕХАЙ. Ну вот, Гибрид, всё сошлось! Что я сказал,  и  что ты, понаслышке,  знаешь. Боржоми  совковое там  до сих  пор  ещё  бродит... это факт!  А потому корень рубить надо, пацаны!  Корень! Чтобы  поросль  от  них, голожопых, по даче всей  не  пошла!  Это ж – как  пить!  Попрёт за ними  стадо  безмозглое…  оравой  всей,  темной, попрёт!  А  тех,   кто  мешать  будет...  быдлоте  этой, немытой,    -  сметут!  Затопчут!   И не поднимемся  мы...  не  вернемся  уже  никогда  туда,   где  мы    есть! Где  кайфово  нам всем... теперь!

Пауза.

БИЗОН.  Круто берёшь,  Мордай!    И…  знаешь,  где-то  я   тебя, питбуля  буржуйского,  понимаю.  Но…  на мокрое – не пройду.   Не  те  времена…

ГИБРИД.   Я  тоже  -  пас! Не тот объект…  чтобы  брать   в  разработку. Сейчас  сексотов,  шептунов –  как комарья на  тухлом   болоте! Прав  Бизон – время    уже   другое пришло! Её,  пыли    той, серой,   время!  Вот  и   малюют  верность  свою,  кто как может,   правиле   этому, дачному… патриоты сраные! Да и техника…  видики, фотки – у  каждого,  кого  ни возьми.  Так что  извини,   Мордай,   но  с  тем…   что навылет  -  завязано!  Точка!

 Пауза.

МОРДЕХАЙ.  Что… сдулись, говнюки?   Слабо дело  сварганить  по  чести?   Знал… чувствовал я,  что  слив будет…    Ссыкуны!  Слушать тошно  байки  трусливые ваши…    Как  по  пьяни - вы  все – орлы!  А когда  плохо  кому  из  нас  – где  ваш  запал? /Пауза/.  Ну,  да ладно…  Хорош полову  гонять!  Перетёрли  вопрос  -  и забыли!   Линяем отсюда!    Есть  у  меня  один  вариант…  в запасе. А  пока...   кое  с  кем  парой слов перекинуться  надо…

Все трое поднялись.  Мордехай  бросил на  стол  несколько  денежных купюр.      Удаляются   вглубь  сцены.
                Затемнение.               

                Картина  пятая.
            
                Квартира  Евы. Будуар.  Время  вечернее.

МАТЬ/входя/.  Вот  здесь…  возле трюмо,   это  было!

Появляется  М о р д е х а й.

Я  ведь к  ней…   ранним  утром, когда спала  она ещё,       потихоньку  так…  незаметно  прокралась – и  фотку  твою… вот эту,  на  столик трельяжный Розалио,  что ты  подарил…  раз! -   и поставила!  Поправила  так…  аккуратненько,  чтобы…  как проснётся,  она    сразу  тебя  и  увидела!

МОРДЕХАЙ/чуть переставив   фото/.   Вот  так, может  быть?  Так лучше!

МАТЬ.  Ага…  именно  так,   только чуть-чуть  сюда  повернуть бы ещё! /Поправляет  фото, отходит  и  смотрит/.  Кажется…   так! Видишь, как     удобно  стоит?   

МОРДЕХАЙ.  Да…  в самом деле!  И что   же дальше?  Что  она?

МАТЬ. Ну…  вначале,  вроде бы,  ничего. Смотрю…  через щелочку  небольшую…    в двери:  проснулась, потянулась детка моя, на часы  глянула…  вот  эти.  А потом… как   дрыгнет   вдруг   ногой,  скинула   одеяло  твоё…  ты же  ей…  бельё это,   постельное,  на  день  рождения  подарил  -  и, бегом,   к трюмо!

Села…   примостилась так… поудобнее,  глянула  на  личико  своё  раз,  глянула   два…  и  макияж  принялась  наводить…  ну,  как всегда.  А  фотка-то твоя, фотка…   прямо  перед  ней,  вот здесь,  стоит!   И  как бы  говорит… как бы  спрашивает её, невесту  твою:  "Ну  что…  любимая  моя,  согласна ли ты…  замуж   за  меня пойти?"

 Но только  она, хитрунья  эта,   сидит…   и  делает  вид,   что её, твоей  фотки,   вроде бы…  и нет  вовсе  на  столике!

МОРДЕХАЙ/в отчаянии/. Ну  как же…  как же она  могла  не  заметить…  такую  фотку?   Ну…  я просто  не знаю,  что  и подумать?   Как же  так?  Почему  такое…    странное ко  мне отношение?  Я   же…  я  же так старался… в  самом крутом  ателье…  два часа  торчал. Едва   высидел!  Чуть не   сдох  от  жары – там же  этих…  прожекторов разных  -  целая  куча!

 И все  светят…  и все жарят – а  ты  сиди, пОтом обливайся,   и  жди,   когда  птичка эта,  проклятая,  вылетит… из аппарата ихнего!  А готовил-то  меня… к птичке  этой, не кто-нибудь левша безродный -  мастер!  Лучший  мастер города!..  прихорашивал, припудривал  меня…   под   этот  спецзаказ!

МАТЬ.  Вот…  вот,   Мордехаюшка,   и я говорю:  какая  она  сегодня   пошла  у  нас… неблагодарная    молодёжь!   Ты для неё - всё,  а она тебе - ничего!  Одни неприятности  и хлопоты!…   Ну,   да ладно…   если бы  только в этом  была  наша с тобой беда!  Ведь это   только начало…    там,  у трюмо,  такое  спокойное  было!   

МОРДЕХАЙ.  Вот  и я  хочу знать,  Адольфина Прикуповна,  что же оно… как же оно на  самом деле  всё   было?  Рассказывайте!   Да  только  поподробнее -     как   же она,  моя любимая,  вела себя здесь...  утром,  возле моей фотки?

МАТЬ.  А было  всё  так,   Мордехаюшка!  Как вспомню – трясёт меня всю! Пупырышки… вот такие … как  тараканы  голодные,  так  и   бегут  по телу всему, так  и  скачут! Смотрела  я,  смотрела… а с моей комплекцией, сам понимаешь, долго  вот   так…  согнувшись /показывает/ не простоишь  -  тут  и радикулит…  и подагра уже   на  подходе. Ну ладно…  не будем удаляться от  темы!

 Взяла  себя,  значит, я    в руки, успокоилась… приободрилась  -  и  захожу!  Вежливо  так, весело  захожу…  поприветствовать,  значит,    дитя  своё, любимое…   с  утренним пробуждением! А  она…  сидела,  сидела…  кисточками да   тампончиками  ватными  по   личику  своему, смазливому,    водила,  водила…  а  потом  вдруг  как  заорёт… истошно  так,  благим  матом: "Нет, нет…  и нет! Никогда   не станет   он  моим мужем!  Всё! Ставим на этом  точку!"

МОРДЕХАЙ.  Боже  мой!   Что…   неужели…  неужели  так  и сказала?
МАТЬ.  Так  и  сказала,  Мордехаюшка…  вот  тебе крест  святой!   Так и  брякнула:  "Никогда…  никто  на свете,  не заставит  меня  лечь  в постель…  с этой  медузой!"

МОРДЕХАЙ.  Медузой?  Он  назвала меня…  медузой?!

МАТЬ.  Да,  Мордехаюшка,  именно  так – медузой! А потом, потом… у меня, вот  здесь…    схватило   даже,   дышать не давало…  когда она, своевольная   негодяйка   эта,   взяла…  и добавила…

МОРДЕХАЙ.  Ой…   мне сейчас   будет   дурно…  Что… что же ещё  она добавила?

МАТЬ.   Бульдозер… бульдозер  она добавила – вот  что!

МОРДЕХАЙ.  Бульдозер?  Какой бульдозер?  И  куда… можно было,  в данном…  интимном,  случае   добавить…   бульдозер?   

МАТЬ.   В  дверь, Мордехаюшка…   Итальянский бульдозер  она  добавила  в  дверь!

МОРДЕХАЙ.    В  к-какую  дверь?!

МАТЬ.   В  какую  ты,  Мордехаюшка…   можешь,  входя   сюда,   в  Евину  спальню…    не пройти!

МОРДЕХАЙ.   О,   боже…   мне  уже  действительно  плохо…  /Валится  на  диван.  Со  стоном/.  Какие  ужасные слова сказали  вы только что,  Адольфина Прикуповна! Какая  страшная…  черная  неблагодарность прозвучала   здесь,   в этих  чудесных  покоях!  /Вытирает  с лица  пот,   затем  обмахивает себя  платочком/.   

Но  почему,  Адольфина  Прикуповна,  скажите  мне, пожалуйста:  почему    нужно  было  ей, моей  любимой,   моей   ненаглядной  возлюбленной    добавлять   в  эту… проклятую,    дверь…   бульдозер?    И  почему    именно  итальянский?

МАТЬ.     А  потому  что   другой   бульдозер  для  этого  дела…  не годится!

МОРДЕХАЙ/в  изнеможении/.   Для какого дела…  Адольфина  Прикуповна?   Говорите  скорее…  не  мучайте меня! Дайте  мне  точное направление  мысли!

МАТЬ.    Для  такого дела, Мордехай  Нафталиныч,  чтобы  мог  он, этот   итальянский  бульдозер,   вытянуть  вас…  оттуда?

МОРДЕХАЙ.   Откуда -  "оттуда"…  Адольфина  Прикуповна?

МАТЬ.    Из двери… вот этой,  когда  вы  там  застрянете,  Мордехай  Нафталиныч!!   Это  она…  она, свиристёлка  эта,   противная,     так  сказала,  не  я! /Отходит   предусмотрительно  в сторонку/.

Пауза.

Катастрофа…  Трагедия  всей моей жизни!  /Пауза/.   Как же она… невеста моя,   лучезарная,    могла  так  безответственно,  так  обидно  приписать  мне  такие…   чудовищные, такие   гадкие  образы и   убийственные  сравнения?  Неужели я  их заслужил,  Адольфина Прикуповна?  А?  Скажите  мне?  Успокойте мою, разорванную в  клочья,   любовь!   Я же души  в  вашей дочке не  чаял!

Мечтал  сделать её принцессой,  отдать ей    своё   сердце…  и  даже   своё  состояние! Зачем  мне…  одному,    мои  миллиарды…  скажите?  Какую радость они мне дадут, когда  та,   о которой   я  бредил     всю жизнь,      не хочет  ни видеть  меня, ни  слышать, ни, тем более, стать моей женой?

Пауза.  Свет  меняется. Звучит  тихая, проникновенная  музыка.   

 Вы помните,  Адольфина  Прикуповна,   как  мы  с вами,    здесь,    на вашей уютной,  дачной, кухне,   где всегда  пахнет  чудными,  клубничными пирожками,   мечтали      ещё неделю назад,  что  подарю я  ей   к  свадьбе  нашей…  самолет?

МАТЬ/в  стороне/. Помню,  Мордехаюшка…   спасибо за  щедрость.  Но  самолёты эти, красивые… последнее время,  стали…  слишком часто падать.   Поэтому…  лучше   и благоразумнее  было  бы  подарить  своей  любимой…  какой-нибудь…  другой  аппарат.

МОРДЕХАЙ.    Хорошо… согласен,  не буду  настаивать.  О  машине  я  даже не говорю – после  смерти  родителей  в ужасной  катастрофе   я  сам  боюсь  садиться за  руль.   Но  можно  было  бы  подарить  любимой,   к примеру…  белоснежную  яхту,  на которой могли бы  мы,  вдвоём,  совершать  после  свадьбы  круизы  вдоль    роскошных   берегов  Италии  или    Красного  моря?

МАТЬ.  Можно  было  бы,   Мордехаюшка,    и  яхту  подарить.  Но  ведь  и  в  море  случаются  бури,  от  которых  тонут  не только яхты,  но  и  самые  большие  в мире   корабли!   А среди  бушующих    волн   рыскает  много голодных,    зубастых  акул -  они  могут  погубить мою девочку.

МОРДЕХАЙ.  Не   буду  отрицать  очевидного  факта  и на этот  раз,  Адольфина Прикуповна:     беречь  жизнь  любимой – моя  святая обязанность!    Поэтому    могу  предложить  ещё  один - весьма экзотичный  и,  думаю,    самый  безопасный  вид  передвижения!

МАТЬ. Какой  именно, Мордехаюшка?

МОРДЕХАЙ.  Дирижабль…  дирижабль  могу предложить,  Адольфина   Прикуповна.   Большой, красивый дирижабль.   И  будет он,  наш  свадебный,  дирижабль   летать  на  высоте…

МАТЬ.    …  не более  пяти  метров!

МОРДЕХАЙ.  Пять метров  - этого  мало,  Адольфина Прикуповна.   Аппарат может зацепиться  за  крону дерева…  столб  или здание… и даже  за высокого зверя…   жирафа, например. И  тогда  вся  эта  чудесная,  блистающая огнями,  конструкция  упадёт  и разобьётся…   вместе с пассажирами.

МАТЬ.  Хорошо… хорошо,  пусть будет 10…    или  пятнадцать  даже  метров.  Но  не больше!  Чтобы…  если  вдруг  что-то  пойдёт  не  так,  моя дочь  могла бы  спуститься   по  верёвочной   лесенке…   и  спастись!

МОРДЕХАЙ. Отлично -  15  метров…  длинная,  белая…  капроновая  лесенка – всё это  будет!  И  вот…  мы летим, летим  с  любимой…  в небесной  синеве,    вокруг нас  птички …  синички да воробушки  разные летают,    крылышками   радостно   машут – приветствуют  вроде бы нас,    самых  счастливых   влюблённых   на  свете!   А   люди…  люди  -  там,  внизу,  под нами,    смотрят  на  нас…   и  завидуют! Ох, как   они  нам  завидуют, Адольфина  Прикуповна,  как завидуют!  А  почему?

МАТЬ.  Потому,  что   на дирижабле вашем…  большими   буквами…

МОРДЕХАЙ.   … метровыми!

МАТЬ.   Нет –  лучше   двухметровыми,  будет написано…

МОРДЕХАЙ.   …  одно лишь слово – Е В А!

МАТЬ.  Нет, нет… Мордехаюшка,  там будут написаны  три  слова:  МОРДЕХАЙ – ЕВА – ЛЮБОВЬ!

МОРДЕХАЙ.   Замечательно!  Какая у вас,  Адольфина  Прикуповна,  нежная…  поэтическая  душа! /Поднимается,  подходит  к  Адольфине Прикуповне,  целует ей  руку/.   Вот  если бы  моя  избранница,   ненаглядная   Ева  моя,     так же  пламенно  и  восторженно, как  вы,   отнеслась  к   моему   предложению,  то  я  бы…   я  бы…  вот  честное,  благородное  слово  безумно    влюблённого  мужчины  -  я  бы…   ничего   не  пожалел,  всё  отдал бы  своей  любимой!

МАТЬ.   Вот  и    я…  дуре  этой,  упрямой,     о  том   же  мысль вбиваю...   в  башку её, непутёвую!  И  так,  и сяк  толмачу ей:   он же  тебя…    бесстыдница  ты  этакая,  выбрал,   тебя,  а не   другую  какую  вертихвостку…  сколько  их вьется  вокруг него?      И  всё… абсолютно всё    своё   состояние  он   готов  отдать  тебе…

МОРДЕХАЙ.  Минуточку…  минуточку,  Адольфина  Прикуповна! 
Минуточку…
МАТЬ.   Что случилось…  Мордехай   Нафталиныч?  Вы  чего это…  так встревожились?  Побледнели  вдруг…  лица на вас нет?   Вам  плохо?

МОРДЕХАЙ.   Да  нет, нет…  Адольфина  Прикуповна,  мне,  как  и преже, очень даже ничего…  но…

МАТЬ.   Не поняла…  Что    за   странное   "но" появилось вдруг  в  вашей  речи?  Говорите же!

МОРДЕХАЙ.  Это  "но"   совсем не странное,  Адольфина Прикуповна!  И появилось оно   не вдруг,    а  было во мне  всегда.  И,  если угодно,  я  вам  сейчас его  расшифрую.  /Прохаживаясь по  спальне/.  Да…    я готов,    безусловно готов  сделать   определённый  взнос    в   ваш,  семейный,  бюджет!  И от  своих   слов  не отступлюсь! Но…   не    всё…  не всё  состояние  я готов отдать  вашей  доченьке,   Адольфина Прикуповна,   а  лишь…  весьма  значительную  сумму денег!

МАТЬ/через  паузу/.  А   весьма   значительная сумма -   это  сколько?

МОРДЕХАЙ.    Ровно  столько, Адольфина Прикуповна,  чтобы  можно было назвать её   весьма   значительной.   И размер  этой  суммы     тоже   может  иметь…    весьма   условные  очертания.

МАТЬ/через  паузу, недобро прищурив глаза/.  И отчего  же,  интересно,   они могут зависеть… эти, твои,   условные  очертания?

МОРДЕХАЙ.   От  весьма деликатных  обстоятельств,  Адольфина Прикуповна.   Не знаю даже,  как бы  поточней  изобразить  вам  эту…  неуловимую, всю  пронизанную  нежнейшей  чувственностью,  линию  обстоятельств,   могущих  влиять на  размер    предполагаемой суммы.

МАТЬ. А  ты  не изображай  мне  эту  линию, милок!  Я   всё  равно  мало  чего    в ней  пойму.  Ты скажи мне   сейчас  просто и  ясно,  без всяких  вихляний:  будет обещанный  взнос…  или его  не  будет?
 
МОРДЕХАЙ.   Будет…  будет,  Адольфина   Прикуповна!   Обещанный мною  взнос,  безусловно,  будет  внесён!   Но  объём  его, самым   решительным   образом,  будет    зависеть  от…

МАТЬ. …  от чего?  Говори!

МОРДЕХАЙ.    …  от совпадения…  или несовпадения    моих  взглядов  и взглядов вашей  дочери  на…

МАТЬ/надвигаясь/  На  что? Ну?!
            
МОРДЕХАЙ/пятясь/.     … на  пылкость и  страстность  интимных фантазий  и  чувств!

МАТЬ. Что?!   А ну повтори... повтори! Повтори, я  сказала!

МОРДЕХАЙ/собравшись  с духом/.  Да… именно  так, Адольфина Прикуповна:  на пылкость и страстность  интимных  желаний  и  чувств. И не кого-нибудь,  а  именно  вашей,  любимой  дочери!   Вашей  Евы!! И  чем ярче они  будут,  эти  чувства,     тем  весомее  может  быть данная,  обещанная  мною,     сумма.

И  наоборот:  чем  прохладнее  будет этот,  волшебный   поток взаимных страстей,   тем стремительней будет уменьшаться  искомый объём  этой  суммы.  И  совсем не исключено,  что при таком… явном несоответствии чувств и желаний,  однажды вдруг окажется,  что уменьшаться уже  будет…  практически  нечему.

Большая  пауза.

МАТЬ/медленно/. Ага... вот оно  что!  Ну  что ж,  поняла...  поняла  я  тебя,  дружок!   Поняла… и очень даже хорошо!  А  именно:   что идти  теперь  тебе  придется   в  одну  сторонку,  а    нам  с Евой – совсем в другую!  /Наступая, сжав  кулаки, на  собеседника/.   И  моли бога,    мерзавец, чтобы  там,    на той стороне   мы  с тобой  больше  никогда не  встретились!    Хам!..  Маньяк!..  Извращенец!..   /Награждает  Мордехая  звонкими   пощёчинами.    Зовёт/.   Пьер?    Пье-ер…  Зайди   скорей   сюда!


Появляется   П ь е р   Г  у д р о н о в и ч.

ОТЕЦ.  Что   случилось,  любимая?  /Подходит  к  жене, целует её  в щеку/. Чем ты  так взволнована?

МАТЬ.   Ты  послушай только,  что  он сказал?

ОТЕЦ.   Кто…  Мордехай?

МАТЬ.    Да,  он… вот этот… брачный  аферист!

ОТЕЦ.   Повежливее,   Аделя…  повежливее  будь,  пожалуйста,    с гостем!  Всё-таки это… не посторонний  человек,  а  наш  давний  сосед  по даче?  И я не могу никак понять:  почему  он  в  таком  странном... весьма угнетённом,  состоянии?
 
МАТЬ.  Он  именно в том  состоянии, которое  заслужил!  А то,  что  сказал... этот любитель  интима,  уменя  и  язык  не  поворачивается  повторить!

ОТЕЦ.    А ты успокойся,  Аделя,   успокойся,   возьми себя в руки…  и   скажи мне:  что же   такого… несуразного,    мог  сказать  тебе…   вот  этот,    столь   уважаемый  мною,   претендент  на  руку  нашей, несравненной,  наследницы?

МАТЬ.  Забудь…  забудь навсегда  это  слово,  Пьер!  Забудь – и не вспоминай    его   никогда!

ОТЕЦ.  Какое…  какое   именно  слово,  Аделя?

МАТЬ.   А  такое  слово, муженёк,  с  каким  ты носился  здесь,  по дому,    столько дней, не  давая покоя   ни мне,    ни   нашей  бедной  девочке…  /Плачет/.    Он же…  этот  притворщик,  этот   развратник  и  скупердяй,  и не  собирался  вовсе   ничего  отдавать  своей   молодой  жене…  после  свадьбы…  /Вытирает  слёзы  платочком/.   

ОТЕЦ.   То есть  как…  как это… не  собирался?  Что  значит – не  собирался?  /Подходит к   Мордехаю/.  Это   правда?  Вы  действительно   так  сказали,  Мордехай  Нафталинович?

МОРДЕХАЙ.  Нет… это неправда!  Вернее… правда,  но  только  наполовину!

ОТЕЦ.   Наполовину?  А  разве  бывает  правда…  наполовину?

МОРДЕХАЙ.   Бывает…  иногда.  В редких  случаях…  Особенно, когда это касается…  супружеских  отношений!

МАТЬ/в стороне/.  Вот, вот…   что я  и говорила!   Вот и разберись  теперь…  с этим  бульдозером, если  сможешь!

ОТЕЦ.  Бульдозером?..  Каким бульдозером?!

МАТЬ.   Итальянским!   Который  из  двери   его будет вытаскивать, когда он там… застрянет!

ОТЕЦ.  Ах…  да, да…  вспомнил! /Смеётся/.  Шутка  Евы…  Умеет, умеет она, наша  девочка,    находить…  подобные, не совсем,  прямо скажем,   деликатные…  хи-хи-хи…  сравнения,     не откажешь ей  в этом!     Вспомни,    Адель… как   и нам  с тобой    не раз  доставалось…  подобным  же  образом, когда  попадались мы  под её… горячую ручку!  /Мордехаю/.   Не   обижайтесь…  не обижайтесь, прошу  вас,  сосед,   на это, прелестное,  юное,   дитя природы!     Порхает по жизни, не задумываясь – что говорит?.. кому говорит?..  как  говорит?..  Ах,  юность…  на то  она и юность,  чтобы  совершать иногда  подобные  безрассудства!

Появляется   Е в а.

ЕВА.   "Ах,    юность…  на то она  и  юность…".   У  вас  что  здесь  -  поэтический  вечер?

ОТЕЦ.   Ева…  девочка  моя,  ты  так  внезапно  возникла…

ЕВА.   Почему  внезапно?   Здесь  мой,  родной,  дом:  когда  хочу, тогда  и  прихожу!    Иди это уже  не  так?  /Осматривает  косяк  двери/.

ОТЕЦ/суетливо/.   Ну  конечно,  конечно,  всё здесь  твоё…  ты  хозяйка…  кто  спорит…

ЕВА/продолжает осмотр/  Странно…

МАТЬ/подходит/.   Что  именно,  доченька?

ЕВА.   Неужели  прошёл?

МАТЬ.   Кто,  доченька?

ЕВА.    Да…  никаких  повреждений!  /Зафиксировав руками  ширину дверей, подходит к  Мордехаю,  сравнивает/.    Странно… очень  странно!   Привет,  жених! 

МОРДЕХАЙ.  Здравствуй, ненаглядная  моя!

ЕВА.   Ненаглядная?  Хах…  была когда-то!  Мама…  папа…  что  здесь  происходит?  Почему  вы  собрались  без  меня  здесь,  в  моей  спальне?  Что  обсуждаете?   /Начинает   выдвигать внутренние  ящички  трюмо,  открывать   дверцы    тумбочек,  доставая  оттуда  разнообразные  принадлежности  косметики,    и  складывая  в  принесённый  с  собою  большой  целлофановый  кулёк/.

МАТЬ.  Да   я  вот…  вернее,    мы  с папой…  решили  встретиться…  с  нашим  соседом,    с этим  вот  приставалой,   и  поставить  все    точки над  "і"…

ЕВА.  Ну  и  как…  поставили?

ОТЕЦ.  Поставили…   Но не до  конца!

ЕВА.  Да  я  вижу – сражение  в  полном  разгаре!  Ну  что ж…  придётся  вам помочь…    /Начинает   складывать  постельное   белье,  снимая его  с кровати,  доставая  из  шкафа-купе,   посреди спальни/.

ОТЕЦ.   Доченька…  остановись – что  ты  задумала?

ЕВА.  Не задумала,  папа,    а решила!  Я  решила начать новую жизнь!  А  в этой,  новой   жизни моей,   такое  барахло  гламурное…  не   понадобится!   Там,  в той, новой,  жизни   будут  матросские  гамаки,  ватные тюфяки   и  толстенные,  суконные  одеяла, которые  греют  тело лучше  любых  пуховиков,  набитых…  чёрт знает  какой,  синтетической,   гадостью!  /  Стягивает  все  собранное  в  большой  узел  и  с трудом  подтаскивает    его    к  ногам   Мордехая/.

Здесь   всё,  абсолютно всё, что  вы  приносили  сюда,  не смотря на мои, решительные,  протесты,  уважаемый   сэр.    Заберите    так же  и  свою,  историческую,  фотку,   иначе  я  просто  выкину    её  в окно!

МАТЬ.   Молодец,   дочка!  Я горжусь  тобой!  Так... так  его, этого проходимца!   Не  давай   ему  спуску!  Ни в  чём!!

Пауза.

ЕВА/с удивлением/.  Что  с  тобой,  мама?  Утром ты  была…  совсем другой!

МАТЬ.  То было  утром, доченька!  Тогда я была  наивной и глупой,  как   бывают    наивными,  глупыми   многие  женщины  на Земле, верящими тому,  чему  верить нельзя. И  вот  теперь… когда  я узнала…

ЕВА.  Что…  что ты  узнала?  Что я влюбилась…  в  алые  паруса?
МАТЬ/замерев на мгновение/.  Да…  именно  так! Это    были прекрасные,  самые  лучшие  в  мире  паруса, какие  я только видела!   В них…  в  эти  паруса,   действительно  можно  влюбиться…  с  первого  взгляда!   Мы  с  папой  будем ждать…  будем  с  трепетом  в  сердце   встречать  теперь  вашу команду,  вместе  с вашим,  отважным,  знающим  себе  цену,   капитаном!  Когда вы будете  возвращаться  назад из походов…  в далёкие,  синие дали…  /Плачет/.

Прости  меня, доченька,  за утренний скандал…   Я была  глупой,  наивно верящей  чужим обещаниям,   женщиной…  Но  теперь…  но  теперь  я всё  сделаю для того, чтобы   загладить  свою  вину  перед  тобой…  Только не уходи  от нас…  только не  покидай нас  с папой,  пожалуйста…

ЕВА/обнимает  мать/.  Успокойся,  мама…  не плачь.  Далеко от  вас  я  не уйду!    Наша  шхуна  "Бим-Боль"  находится пока здесь же, на этой даче.   Я  вернулась лишь для того,  чтобы взять  свой  паспорт…

ОТЕЦ.   Паспорт?..    Зачем он  тебе,  доченька?

ЕВА.  Затем,  папа,  что без  паспорта  моряков   за  границу  не  пускают.

ОТЕЦ.  Моряков?  Ты уже успела  стать… морячкой?

ЕВА.  Я успела стать  счастливой морячкой,  папа!  Потому что  попала  на корабль   людей, увлеченных  светлой  мечтой!      Для которых  самое главное в жизни - это  чистые  помыслы.  А  только  это  и приносит   людям, в  конце  концов, большое, настоящее  счастье!

ОТЕЦ.  И  когда ты  успела это понять, дочка?

ЕВА. Совсем  недавно,  папа. Когда вышла от вас,  с  рюкзачком за спиной,    навстречу  семи  ветрам…

Мать  удаляется  в смежную комнату.

Пауза. Свет меняется.  Звучит приятная для слуха,  светлая  по тону,    музыка.

МОРДЕХАЙ/со стоном/.  Боже мой…  Как быстро… как  мгновенно разрушилось  всё, о  чем  я так долго  мечтал!   Ещё  вчера…   ещё вчера  я  был  полон  самых  радужных,  самых  светлых  надежд.  У меня  были крылья  и  радость полета...  а  теперь?   Кто я  теперь? /Закрывает лицо  руками/.  Несчастный…  потерявший   в одно  мгновение  всё  в  этой жизни,  человек…  это  я,  Мордехай!

ЕВА/подходит, кладёт  руку  ему на плечо/.    Ты мечтал один, Мордехай.   И  это была твоя,  большая,   ошибка.  Твоя  мечта  не увлекла  меня…  как увлекла  мгновенно  та,  другая,  мечта,  где   было   море,  буря  и  вечная  жажда  борьбы  со  стихией!

 Но  ещё  не всё потеряно,  Мордехай!   Стань другим!  Стань  смелым и сильным, как  капитан Грей! Докажи, что ты – настоящий  мужчина!  И очень скоро  тебя полюбит  такая же  смелая,  отважная  девушка,  с которой ты найдешь  свое  счастье!  Если…

МОРДЕХАЙ.  Что  "если"?  Говори,  Ева…  говори, не молчи!  Я…  я   все  сделаю, чтобы этого, проклятого,    "если"   больше не было  в моей  судьбе!  Никогда!!

 ЕВА.   … если  ты, Мордехай,     выкинешь из головы,  что   самое  главное  в  мире  - деньги!   Что ты – важный, денежный  мешок, которому все должны  поклоняться. А  станешь простым  и  доступным, как  миллионы  других людей  на Земле.

МОРДЕХАЙ.    Да   я  теперь, Ева…   да я  лишь только    для   того,  чтобы  видеть тебя,    вывернусь наизнанку!  Я   выкину  оттуда  всё,  что раздражает...     отталкивает   тебя  от  меня! Да,  я сделаю  абсолютно всё, я вычищу себя основательно  -  даю тебе  слово!  Я…  я  даже  сделаю  так,   чтобы  ваш корабль "Бим-Боль" был…  самым красивым  в  мире!  Да…  именно  так  -  самым  красивым,   самым могучим и привлекатальным в мире!  Поверь  мне... поверь!!

У  меня же есть деньги!  Много  денег!  А зачем они мне…  одному, с пустой  душой?  Видишь, Ева…   я уже  становлюсь… совсем другим!  Не  знаю, что со мной   происходит,   но…  это  правда! Я никогда не говорил  таких слов!  Никогда!   Наоборот -  я   смеялся над  теми,  кто  говорил такие  глупые... чувствительные  слова,  и  не ценил бабло так,   как ценил его  я!

 И   вот  теперь  я говорю...  совсем о другом! Ты  слышишь  меня, Ева - я говорю  совсем о другом!  Теперь я  хочу,  чтобы  вслед  за вами  пошла… целая    армада   таких   же,   солнечных, красивых кораблей, несущим людям  счастье!   По  всему миру! По всем  морям и океанам! Да...  именно так - по всем морям  и океанам, без  исключения!   

 Они плывут,  плывут…  ловя  попутный  ветер  алыми  парусами,  гордые,  отважные корабли флибустьеров!  Они  несут народам  свободу и радость!  И  надежду на новую,  невиданную ещё, волшебную жизнь! И на  первом из них, флагманском...   я  с радостью   говорю об этом -  будет    плыть   самая  смелая,    самая  умная,   самая  обаятельная  девушка  в  мире… по  имени  Ева!  /Смеётся  и плачет одновременно/.    

ЕВА.  Ну, что ж…  Мордехай,  это  уже поступок! Большой,  красивый  поступок  настоящего  мужчины!  Значит,  свой  первый  бал моего доверия к тебе  ты уже  заработал!  /Через  паузу/.  Только  на  корабле   с   алыми парусами  у  меня  будет уже  другое  имя,  Мордехай. На корабле меня будут  звать  Ассоль!  Это  символ всех  девушек,  мечтающих  о  счастье...

Отходит. Свет  прежний.  Музыка смолкла.

 Я  поговорю   с капитаном Греем.    Что  есть, мол,   такой  ответственный,  смелый  житель  нашего, дачного, посёлка,  который  согласен не  только  финансово  поддержать  наш  чудный,  романтический,  проект,  но  и  сам не  прочь  пройти  суровую  школу  дальних  морских  походов  на    знаменитой шхуне  "Бим-Боль"!  Что, в переводе  с языка  древних    варягов,  означает:    "Верь   в свою  мечту – и ты  победишь!".  Только  предупреждаю  заранее:  на шхуне  романтиков у  тебя  тоже  будет    другое  имя!

МОРДЕХАЙ.    Да я  не  против, Ева… Ассоль  то есть!   Абсолютно не против!  Мне  это даже  нравится  -  иметь  ещё одно,   походное,  имя!  Какое…  какое   же оно, это  новое  имя,  говори скорей?

ЕВА.  "Поскольку  море  не  терпит педантов, обманщиков    и  толстяков,  окутанных дымом  плоской  наживы"/все  смеются/,     будешь    теперь  ты…   к примеру,   Циммер…  скрипач  и  виолончелист,  как   и  в  книге  писателя.   Капитан Грей  любит  музыку,  я  - тоже.  Будешь  его  и всех нас  веселить, когда  нам  вдруг,   в дальних краях,  будет не хватать дыма  отчизны    и тепла родного  дома!

МАТЬ/вернувшись/. Вот, доченька,  твой,  внутренний  паспорт,  а вот  - заграничный.   У  вас  тут…  я вижу,  мир и покой!  Вот и хорошо, вот  и ладненько! Значит, всё  решилось  без скандалов  и взаимных упрёков.  А  что  может быть в жизни  лучше  мира и согласия  между  соседями…  не   правда  ли?    

А  вот   нам…  с  муженьком моим, дорогим,   только  и осталось,  что  присоединиться  к  вам! /Смеётся/.  Чтобы стать  верными помощниками…   во всех  ваших  славных,  морских,    делах  и мечтаниях!

ОТЕЦ.    Не узнаю  я тебя,  Адель,  честное слово -  не  узнаю! Но  скажу  откровенно:   такая  ты  мне…  ей-богу, больше  нравишься! /Обнимает жену/.

МАТЬ.  Да    и ты,  муженёк… как  я вижу,   не      далеко  отстал от   своей  жены.  Словно  двадцатилетний  юнец,   помчался,  вслед за мной…   вдогонку  за  юностью!

Общий смех.  Музыка.

Затемнение.
 
ДЕЙСТВИЕ  ВТОРОЕ.

Картина  шестая.

Утро.  Ранний  рассвет.    Декорации  третьей  картины, которые  из-за  тумана  едва просматриваются.

Утро.  Ранний  рассвет.    Декорации  третьей  картины, которые  из-за  тумана  едва просматриваются.

Кажется,   дачный посёлок  погружён ещё  в  безмятежный  сон.  Но это  обманчивое    впечатление. Над   забором  медленно поднимается огромный лопух,  из-за которого   выглядывает затем   физиономия    Ц и н ь  Д з я н я,    покрытая  разноцветными  полосками  краски.    Осмотрев  осторожно   пространство,  Цинь  Дзянь   вновь  скрывается   за  лопухом.   

Над забором, что расположен  с другой  стороны  от  ворот,  приподнимается  веточка    берёзы,  из-за  которой  возникает,  сверкающая  белками,  темная  окружность  лица  Д ж е н г о.  Так же  осторожно  посверлив  улицу  своими  тёмными зрачками,    окружность  исчезает.  Зрители  чувствуют -  в  воздухе  пахнет  тревогой! И не  напрасно.

 Вначале,  возле  правого портала,  появляется  субъект,  лицо которого  спрятано за  черной  маской.   Затем,  возле левого  портала, возникает другой,  внешность которого  тоже,  почти полностью, закрыто   чёрной   маской  с прорезями  для  глаз и рта.   Субъекты, словно  призраки,  затаились на время.   Затем  начинают медленно,  постоянно  оглядываясь,  приближаться  к воротам  дачи.  В  руках у  них – продолговатые,  круглой формы, предметы, напоминающие  баллоны  для  спрей-арт.   

 Но вот они  уже у  ворот.    Поднимают  баллоны  и, переглянувшись, начинают быстро  покрывать  чёрной краской  изображённый  не  воротах   рисунок  корабля.  С особой  тщательностью    субъекты  трудятся  над    парусами,  превращая постепенно  алый,  пылающий цвет  в грязно-чёрный. И когда злодейская  работа подходит  к концу,  из кулис  выскакивают  четверо, уже знакомых нам, ребят  из команды шхуны  "Бим-Боль".

После непродолжительной, ожесточённой,  схватки    ребята,   сбив с ног   тайных  бомберов,    заводят  им  руки за  спину  и  надевают  наручники.   Затем  ведут отчаянно  сопротивляющихся  субъектов  к забору.

СТЕПАН/на ходу/  Спокойно…  спокойно, жулики-мазурики!   Покоцали  мой шедевр  - готовьтесь  к ответу! Стрелку  вам забивает  капитан Грей: есть преступление - должно  быть наказание!   А пока  мы, для удобства   предстоящей  беседы, пригвоздим  вас, голубчиков… к  стене  позора!

Прикрепляют   пленённых    к  металлическим  скобам  в заборе.

-   Вот  так…  бекджамперы-самоучки!  Пришли с войной – получите  должное!   А  теперь  пора   и познакомиться…

Срывает маску  с  первого  арестанта.

-  Ба-а….  какая  встреча!    Бизон! Вот это да… Никогда не думал, что Бог наградил тебя  ещё  и  талантом    бомбилы- мазилы…  ха-ха-ха…

ЦИНЬ  ДЗЯНЬ.    Алясо!  Бомбилы-мазилы…  осинь  алясо!  Хи-хи-хи…

ДЖЕНГО.   Он делётса…   а   я его –бум-бум!.. /имитирует бокс/ - он   и упаль!

Все  четверо  смеются.

СТЕПАН/Бизону/.  Сколько лет прошло,  а ты  всё  не  меняешься…  пакостишь  по-прежнему!  Раньше,  в школе,   жаб дохлых  в рюкзак мне  подбрасывал, теперь  вот…  мечту  эту,   дивную,    решил  изгадить.   Ну,  ладно…  об этом  мы   поговорим  чуть позже.  Интересно узнать – а  кто  же  у нас  второй   чикарь?   Костик… а ну-ка…   поправь  ему  причёску!

К о с т я    подходит  и  срывает   маску со второго  субъекта.

СТЕПАН.  С   ума сойти  можно!   Гибрид…  как же тебя  сюда занесло! Ещё вчера  мы с тобой, как два лучших друга,     обсуждали проблему   совместного озеленения   нашего, дачного,   кооператива  "Улыбка".   Ты обещал  даже солидную  спонсорскую  помощь.  И  вдруг…

ГИБРИД.    Прости,  Степан,  не  подумал…  Дурь в голову зашла…

СТЕПАН.   Э-э…  нет,  Гибрид!  Дурь сама  в голову  не заходит.   Дурь  ещё  нужно  пригласить туда  зайти…  за солидное  вознаграждение.  А это уже - двойное  преступление.   То  есть  сговор!  И  считается  оно особо тяжким – говорю  тебе, как  будущий  юрист.

КОСТЯ.  Кроме  того,  вы оба посягнули  на  частную  собственность, господа   хунхузы.   То есть   привели     в негодное  состояние наш главный  символ, наш, как сейчас говорят,    товарный   бренд!  А это  уже особо  тяжкое,  промышленное   преступление – говорю вам,  мазурики,  как  будущий следователь-криминалист. И   оно будет вам  дорого стоить!

СТЕПАН.  Да…  злодеи,  за   это   придётся  вам… очень  даже   немало  заплатить!   

ГИБРИД.  А  мы  согласны, Степан!  Мы – не против!  Скажи… сколько?

БИЗОН.  Да, Степан…   без проблем!  Покроем всё…  абсолютно  все ваши убытки! Ещё  сверху накинем! Ты только скажи!   

СТЕПАН.    Скажет  суд, господа   чикарики!    Самый  честный,  самый  праведный  суд  в мире.

Дает знак  Ц и н ь  Д з я н ю  и  Д ж е н г о.  Те   выкатывают  через калитку   некое подобие  круглого     постамента.    Устанавливают  перед  арестантами.  Затем   уходят  за   кулисы.

ГИБРИД/глядя на  постамент,  со страхом/.  А  это…  что?

СТЕПАН.    Место  казни.  Раньше оно называлось на Руси  лобным…

БИЗОН.  Да  вы  что…    моряки,   совсем  охренели?  За  что?!

КОСТЯ.     За  содеянное,   соколики, за  содеянное… Мы  пригласили  суд
прямо  сюда, на  место  совершённого  вами  злодейства.

СТЕПАН.     При  этом я хочу,  чтобы  вы,  шкодники,   знали:   пощады – не ждите!

ГИБРИД.  Это  почему?

КОСТЯ. Потому, осквернитель  светлых  идей!  Это будет  суд…  из  средневековья!   

БИЗОН.  В  каком это  смысле?

КОСТЯ.   В  прямом!

ГИБРИД.   Ты  что  такое задумал,   сатрап?  С какого бодуна?

БИЗОН.  Мы же с тобой учились, в походы вместе  ходили…

ГИБРИД.  … песенки  пели!  Степан... вспомни!  Наша... любимая!
/Поёт/. "Чунга-Чанга!  Синий  небосвод!   Чунга-Чанга! Лето  круглый год…"

СТЕПАН.  Да, лоботрясы… ходили  мы  с вами  в поход,  это правда.
И  песенки пели…

КОСТЯ.   … и даже  картошку  пекли  в  мундирах!

СТЕПАН.  Верно... пекли!    А потом наши  пути  разошлись…  Диаметрально! Вы   с  Мордаем отправились на  сытые, буржуйские  хлеба... 

КОСТЯ.  ...а  мы  с  капитаном  Греем - на  поиск  того,  что  грезилось   нам  в  мечтах!

СТЕПАН.  Но   поздно…  поздно   что-то  менять, господа  хунхузы!     Суд  уже  идет!     Я  слышу  грозную  поступь  его,  могучих,  шагов!

Фонограмма.  Имитация  тяжёлой  поступи,  сотрясается  земля.

Появляется  С у д  ь я.  Это   огромных размеров  человек.  Тело  его  скрыто  под пурпурной   мантией.  На  голове -  чёрная   балаклава,  с  узкой  полоской    для  глаз  и  разрезом для   рта.
За   С у д ь ё й   следуют   два    п о м о щ н и к а.    Они в  чёрных  плащах  с  капюшонами,  лица  их  так  же  скрыты  под    тёмными  масками.    Перед собой, на  вытянутых руках,  они  торжественно  несут   продолговатую,   средних   размеров   коробку, напоминающую  футляр.   

КОСТЯ/подходит к пришедшей  троице/.  Вот они,  эти аморальные  элементы  общества /указывает на  пленников/,  совершившие   подлые  действия против нас, мирных  жителей дачного посёлка  "Улыбка",  господин судья! А  вот  /указывает на ворота/ -  следы  самого  преступления!   

СТЕПАН.  В  связи  с чем  я,   капитан Грей,  используя  данные  мне  Природой  возможности,   пригласил Вас, уважаемый  господин  судья,  для  свершения  акта  правосудия!  Прошу  начать  процесс!

СУДЬЯ/громовым голосом, усиленным динамиками/. Критубаррр…   туррбоменн… карбаринн  юк!

ГИБРИД.  Что… что он сказал?  Переведи,  Степан!

БИЗОН.   Так нечестно,  Степан!  Мы  же не  знаем  этого  языка!

СТЕПАН.   Тем хуже для  вас…   двоечники! Учиться  надо было,  а не пиво     дудлить  по тёмным  углам!   Судья, присланный нам из  дальних   времен,   сказал:  "Преступление – налицо!    Злодеи  схвачены! Пора  приступать    к  акту  возмездия!"

ГИБРИД.   То есть…  как это  -   пора?  Вот  так вот… сразу?  А  может я…  раскаяться  хочу?   Может…  хочу   прощения  попросить…  у художника  и хозяина  ворот!

БИЗОН.     А  я  адвоката иметь  хочу… так положено!  Степан…  ты же на юриста  учишься  - скажи ему, древнему   этому,    -  он не  прав!

СТЕПАН.  Увы,   заблудшие  сыны отечества,  но  ваша уловка   здесь не  пройдёт.  Вас  судят не по нашим, беззубым,  а по древним,     беспощадным   к любому  преступнику,       законам. Продолжайте,  уважаемый   господин  судья!

СУДЬЯ.  Сакрамин…  гардибурон… задурр  макуррр…  бин!

ГИБРИД.  А?  Что он  мелет?  Ничего не пойму!

БИЗОН.  Кончай полову  нести,    иностранец!  Эй,  ты,  слышишь  меня… Бармалей?   Говори по-русски, тебе  говорят!

КОСТЯ.  Я  скажу тебе по-русски,   наглец   Бизон!  И  звучать это будет  так:  "Наш   древний,   фрегонский,    закон  гласит:  "Карать  преступников, посягнувших на   Идеал,  надлежит   путем…   отсечения  рук!""

ГИБРИД/ в  ужасе/.  Да  что вы…  барбосы,  совсем охренели?  Как  это  так –  отсечения  рук?  Что же я… без  рук-то  делать  буду?   Кому я буду нужен…  несчастный  калека?   

БИЗОН/пытается оторваться  от  забора/. Эй, люди,    умоляем  вас…  помогите нам!   Здесь  беспредел!

ГИБРИД.  Поли-ици-ия… Есть она здесь,  на  даче "Улыбка"?

КОСТЯ.  Вы пришли  слишком  рано,  злодеи,    полиция    отдыхает ещё  от   вчерашних  трудов.

ГИБРИД.  А  народ?  Бабушки,  дедушки.... пацанва? Где  они?

БИЗОН.  Действительно -  где они?  Куда они все  подевались?  Не  свезли же  их всех…  на   уборку  арбузов!

КОСТЯ.  Прекратить разговорчики  в строю…   трепачи! И ждать смиренно  своей,  жалкой,  участи!

СТЕПАН.    Думать надо было раньше… балбесы! Успейте помолится  хотя бы…  и  попросить  прощения  у Бога!

ГИБРИД.  Но у нас  же  нет   такой  статьи  в законе  - калечить людей!   

БИЗОН.  И вы не имеете права…

СУДЬЯ.    Каррбузон…  жабриганн…   закурбиннн    таррр!

СТЕПАН.  Перевожу  дословно: "А  калечить    прекрасный    символ  Мечты  вы  имели  право…  засранцы?"    Фрегонский  судья  сделал   акцент -  подчёркиваю -  именно    на  слове "засранцы".   /Обращается  к  помощникам/.  Прошу  вынуть  из футляра…  орудие  казни!

ГИБРИД,  БИЗОН.  Караул!..  Садисты…  что  вы творите?..  Мы будем  жаловаться  в  Гамбургский  суд!  Юристы…  министры…  послы  государств…  Европа…    Англия... Китай...  Эмираты  – остановите этот,  долбаный     ИГил!  Помоги-и-и-т-е-е…   умоляем  вас!  Спасите наши души…    и  т. д.

Тем  временем  помощники,  подойдя к помосту,    торжественно  возлагают    на него  футляр,   открывают его  и вынимают  из  него… скрипку,  затем  смычок.   Одновременно  с этим  звучит  блестящая  скрипичная  рулада.

ГИБРИД/в крайнем изумлении/..  А-а…  что  это? /Оглядывается/.  А?..  А?..   Как это   всё…   понимать?

БИЗОН.  Да…  действительно!  Чудеса какие-то… /Смотрит по сторонам,   пытаясь определить  источник  музыки/.  Волшебные звуки  Моцарта… точно  с  неба…

ГИБРИД.  Господин  фрегонский  судья…  уважаемый…  потрудитесь  объяснить  нам  - что всё  это значит?

СТЕПАН.  А  это значит,   оболтусы  хреновы,   что ваша  попытка  изгадить шедевр  капитана Грея   была  крайне неудачной!

Подходит к  воротам  и одним движением  срывает  пленку,  под которой оказывается  нетронутым  созданный   им    ранее  рисунок.

Так  что считайте, пакостники,  -  вам   крупно повезло!   /Воздевает   руки  к небу/.   О,  Всевышний,  Отец наш  спаситель,  прошу  тебя  -  соверши   чудо!  Сделай  так,  чтобы  вместо  беспощадного    Судьи  из прошлых  времён  появился  другой,   более гуманный   Судья-волшебник,  способный  излечить души  вот этих…   сбившихся  с истинного,   христианского  пути,  нечестивцев!

Внезапно  гаснет   свет.   Слышны   вибрирующие, хаотичные  звуки,  тяжёлые  удары,   видны   неясные    очертания   мелькающих  в  сплошной  темноте  силуэтов.  Но возвращается  свет,  и все участники  действа  с удивлением обнаруживают, что  на  месте   грозного фрегонского  судьи стоит уже…   Мордехай.  В  руках у него  скрипка.

БИЗОН.  О-о…  Мордехай!  Братан!   Ура-а…   Вот это  фокус-покус!

ГИБРИД.   Иди сюда!  Чего стоишь…  лыбишься?   Отцепляй   нас!  Скорей…  ну!?  Для тебя же  старались!

БИЗОН.  Ты же видишь…  приклеили нас!  Отвинти…  не скалься!  Будь дружбаном,   а не  подлым   кидалой!

СТЕПАН/Бизону/.  Слушай,  ты…  пряник  с ушами! Ещё одно слово -  и  вы,  с  твоим подельником, навсегда останетесь торчать  здесь,  у нашей стены позора!  Пока не    станете похожи на  засушенные грибы поганки! Поэтому  слушайте, что скажет  вам  новый  судья,  имя которому…  Ц и м м е р!

КОСТЯ.  Предупреждаем  вас,  охламоны:  этому,   важному,  гостю   дано  право   говорить   с вами  лишь языком  музыки.  Ибо  только она, богиня волшебных  звуков,   способна  излечить  сегодня  души  безнадёжно заблудших  сынов  божьих, переводя искривленное  сознание  их на  светлый путь очищения  и правды.

СТЕПАН. Но  если  чуда не произойдет - пеняйте на  себя, лоботрясы: слишком  глубоко погрязли  вы  в  своём  низменном,  бесчеловечном  пороке.   

С у д ь я – Ц и м м е р    поднимает  смычок,    затем  нежно  опускает его на   струны  скрипки.   Звучит пленительная  музыка  в небесном  регистре.    Все заворожено  слушают извлекаемые  Циммером,   удивительной   красоты,  звуки.     Через  какое-то  время  руки  Б и з о н а  чудесным образом  сами отделяются  от  стены.  Минуло ещё мгновение   -  и  то же самое  происходит  с  руками   Г и б р и д а.

Помощники  фрегонского  судьи   таким  же,  таинственным,  образом  лишаются  своих  чёрных   плащей,      масок…  и зрители  с удивлением узнают в них    забавных озорников      Ц и н ь  Д з я н я    и   Д ж е н г о.   

Вслед за этим,  словно   вызванные  волшебной силой  музыки,    на  сцену  из-за   портала   выходят уже хорошо знакомые зрителям  М а т ь   и    О т е ц  Евы.   Их трудно узнать – столь разительные перемены  произошли  с ними   за это  время.  На них  теперь  простые,  скромные одежды,  такие же  простые,  без вычурности, у них  причёски  и не изысканная,  как  прежде,  обувь, напоминающая  недавно ушедшие,  но  по-прежнему  волнующие  душу  многих  людей,  времена.

 Мать торжественно   несёт  в  высоко поднятых руках плакат, на котором написано  большими,  красными   буквами:  "Мы   верим тебе,  капитан!"  Вслед за ней уныло плетётся её супруг. Он везёт на раритетном  велосипеде   Евы    большой,  завязанный узлом, тюк.  Мать  подходит  к забору,  водружает на него плакат.  Затем  подходит к  мужу,   уже  спустившему нелёгкий груз на  асфальт.

МАТЬ/властно/.  Чего  стоишь… оппортунист?  Развяжи!

Муж нехотя  повинуется.

МАТЬ/доставая  из  тюка  содержимое/.    Вот…  уважаемые  соседи!  Решили  мы вам помочь.  Всю ночь  красили с Евой, доченькой  моей,  дорогой,   вот эти…  шёлковые,  простыни.  /Развешивает  полотна  на заборе.  Цинь  Дзянь  и  Дженго  ей  помогают./  С этим, алым, цветом  ваш   "Бим-Боль"   ещё больше  понравится людям, живущим на нашей  даче  "Улыбка",   а  так же    всем  тем,    кто  будет к нам  теперь  приезжать,  я уверена,  в очень большом количестве!   

 Потому  что  это   будет самый  лучший… самый красивый  корабль  в  мире! И  мы будем этому только  рады!

ЦИНЬ-ДЗЯНЬ.  Осинь  алясо!  Замисятильно  плосто!  Самий  луций…  Бим-Боль!

ДЖЕНГО.   Алий  Бим-Боль!  Сонце  Афлики,   плямо!  Уля-а…  /Танцует, напевая замысловатую  мелодию и прихлопывая  руками/.

СТЕПАН.  Да… я вижу: добавил    бодрости нам этот,  пламенный,  цвет  борьбы  за  Счастье!   Спасибо!   /Пожимает   Матери  руку/.

После этого  все, словно  по команде,     замирают,  обратив  свой  взор  в  сторону  левого портала  сцены,  откуда появились  предыдущие герои,   словно    в ожидании  очередного,  сказочного,  чуда. И это  чудо   произошло!

Вначале  скрипач     Ц и м м е р,   внезапно прервав  небесную   мелодию,  заиграл, озорно  улыбнувшись, совсем другую -  уже  весёлую  и танцевальную  - мелодию,  сопровождая каждый  такт  звучащей  музыки  активными ими  изгибами  и наклонами тела.

  Ц и н ь    Д з я н ь  и  Д ж е н г о  тут  же  обзавелись  невесть откуда взявшимися  аккордеоном   и  большим      барабаном с медными тарелочками,  образовав, таким образом,  некое подобие экзотического, уличного,  инструментального  трио. Присутствующие  с  удовольствием   поддержали  хлопками и веселыми возгласами одобрения этот  задорный,  музыкальный,  номер. 

Затем   Г и б р и д  пустился  пляс, отчебучив  несколько  коленец  из "Хавы  Нагилы",  припевая  и  вовлекая  в танец других:

Радость на Сердце!
Радость Всегда!
Радость на Сердце!
Мы дети Бога Отца!
Не плачь и не грусти!
Не плачь и не грусти!
Наш Небесный Отец-Бог Радости!
Ликуй веселись Иешуа Машиях!
Иешуа Машиях!
Ликуй вместе Наша Земля!

После  задорного,  еврейского,  танца  в круг    вышел  Ц и н ь  Д з я н ь,  изрядно  насмешив всех исполнением  русской  "Барыни".  За ним  последовал Дженго:  темпераментно  подпевая себе  на  родном  языке,  он  азартно    исполнил   огненный африканский танец  "Сумба".

После  чего  все  резко  изменилось.  Зазвучала  другая  музыка...  и  на сцене появилась  та,  чей образ был  желанным как для  героев  спектакля, так и для  зрителей, вполне  подготовленных  для  этого  всем ходом  предыдущих  событий.

 Конечно же,   это была   Ева,  она же  Ассоль!  И была   она   тоже  другая -   преображённая!  Её, сияющее от счастья,    лицо было  направлено  к   лицу капитана  Грея.  Все  видели,  что   счастье  сидит  в ней пушистым котёнком. Глаза её были широко открыты – в них было все  лучшее  человека.   

И  казалось ей,   что асфальт дороги,  и ворота  с   чудесной,  полыхающей алыми парусами, шхуной,  и   скромная  дача  за ними,  превращённая  силой воображения  в    фантастически  красивый  корабль "Бим-Боль"  - что все это    вдруг  стало  для  неё   волшебным, небесным  садом!

 Передав  своему, с улыбкой  взирающему на неё,    кумиру  букетик  скромных,   лесных   фиалок,  и кокетливо поправив на голове    алый  чепчик,  делавший  её  похожей  на  весьма  популярную  в народе  Красную  Шапочку,  пританцовывая  и помогая  себе  выразительными,  изящными  движениями  рук,   Ассоль  запела.
 
ПЕСНЯ  АССОЛЬ

Алые  паруса
С  детства  мне  снились,
И, словно в сказке,
Вдруг  появились!
          Хор
Ах,  Ассоль,   ах,  Ассоль,
Это  чудный  наш  Бим-Боль,
Словно   сон,   нежный сон,
К  тем  всегда   приходит,  кто влюблён!
 
Сердце  трепещет -
Корабль  всё  ближе,
Я  капитана
На  мостике  вижу!
            Хор
Ах,  Ассоль,   ах,  Ассоль,
Это  чудный  наш  Бим-Боль,
Словно   сон,   нежный сон,
К  тем  всегда   приходит,  кто влюблён!
 
Вот  он уж в лодке,
Вместе с гребцами,
С  детства желанный,
Любимый  самый!
            Хор
Ах,  Ассоль,   ах,  Ассоль,
Это  чудный  наш  Бим-Боль,
Словно   сон,   нежный сон
К  тем  всегда   приходит,  кто влюблён!
 
Меня  он ласково
За руку   взял,
И  в даль  волшебную
С  собой позвал!
            Хор
Ах,  Ассоль,   ах,  Ассоль,
Это  чудный  наш  Бим-Боль,
Словно   сон,   нежный сон,
К  тем  всегда   приходит,  кто влюблён!
 
Аплодисменты.

Ева  и  Степан  сближаются,  их лица сияют  от нахлынувших  чувств.   И в  тот  момент,  когда  расстояние, разделяющее влюблённых,  стало   критически  малым,    раздалось  несколько  резких,  диссонирующих  аккордов.

Это  Мордехай,   с изменившимся внезапно   лицом, яростно  выбил    из скрипичных струн   эти,   внесшие  в  обстановку счастья  резкий  дискомфорт,  звуки.   Затем  последовала  дикая,  необузданная    мелодия,  полная немыслимых  скачков,  синкоп  и  ритмических  перебоев.  Струны неистово визжали от   частых    глиссандо  и, казалось,   в любой  момент  могли,  не  выдержав   сатанинского  напряжения,   лопнуть.

Предчувствуя  недоброе,  участники недавнего, уличного,  шоу  окружили  скрипача,    выжидая  момент,  когда  можно было бы его  остановить, чтобы выяснить:   как  понимать  подобный  контраст  в его   поведении?  Но на помощь им,  внезапно  прекратив  игру,  пришёл  сам  Мордехай.

МОРДЕХАЙ/смахнув  с лица  обильно выступивший пот/.   Всё, господа…  сбился  я  с  верного  тона! /Передаёт скрипку  своим,  недавним, помощникам/.  Что-то сломалось   там,  внутри…  что-то не  срослось.

МАТЬ/подходит, в беспокойстве/. Что   ты  сказал…   Мордехаюшка?  Что  значит "не срослось"? Так  же нельзя!   Мы же вчера…   на  кухне  нашей,  всё  уладили.  Где  поедал  ты  с аппетитом свои  любимые,   клубничные, пирожки  и запивал  твоим же, любимым,  клюквенным, соком.   Сценарий  составили даже, расписали -  кто  что скажет  или  споет,  как поступит…  при  встрече  такой!

ОТЕЦ.    Действительно,  Мордехай  Нафталинович, к чему  такие странности?   Вы же   со  всем, что задумано  было,  согласились.  Шутили, смеялись   вместе с нами, предлагали  своё.  Скрипку, например,    вот эту,  с музыкой  такой,  чудной,  придумали! И  вдруг…  такой  поворот?  Что  случилось?

МОРДЕХАЙ.  Случилось  то,   Пьер Гудронович,   что должно  было  случиться…   чуть  раньше,    да  не  случилось.  Да…  это  правда -  тормознул я себя…  вчера, думал…  заглушу  эту боль.  Показалось  мне,    что   спасет  меня…  такой ход.  Не   даст до конца разрушить…  мой,  прежний,   мирок,     в  котором я  жил  так долго…  Да только боль эта… оказалась  сильней  моей  воли.

А это значит -  финал теперь  будет  другим! Я  поступил честно:   сыграл две, такие  разные,   роли, как     обещал. Осталось  сыграть ещё одну…   прощальную!   /Выхватывает  из кармана  пистолет/.

Возгласы   ужаса.

-  Спокойно, господа!  Без шума и  слёз!  Я  не зверь...  я  человек,   у которого отняли всё. Жизнь   кончена… Нет  смысла миндальничать и раздирать душу  звуками  скрипки, подыгрывая  счастливцам… /Приставляет дуло пистолета к виску/.

СТЕПАН/в стороне/.   Остановись…  дурак!

 МОРДЕХАЙ.  Что? /Повернулся к  Степану/. Ты  сказал мне…  слово "дурак"?

СТЕПАН.  Да…  я!  Я  сказал  тебе  слово  "дурак"! И  могу  повторить   его  тысячу   раз, если ты закончишь свой роман   о  любви…  так пошло!

МОРДЕХАЙ/опустив  пистолет, подходит к  Сепану/. Какая забота  о  недруге! Ценю! Ты  и раньше  всегда  был…  таким благородным, за что все  любили тебя, а не меня.

ОТЕЦ/подходит/. Используя    возникшую  вдруг   ситуацию,  вы,  Мордехай  Нафталинович,  так же  имеете   возможность   совершить  акт высокого благородства!  Прямо  сейчас!   Здесь!  На  виду у всех!  А  именно:   уберите  подальше   от глаз   наших   вот этот…  такой  неприятный,    инструмент  убийства?

МОРДЕХАЙ/внимательно всматриваясь в лицо Пьера Гудроновича/.   Ещё один  доброхот…  Интересно…  что больше  движет  вами   сейчас,  сосед:  забота  о  моей,  горемычной,    судьбе,  или…   /Пауза, смеётся/. А,  впрочем,  всё  ясно и   без слов!    Поэтому не будем тратить  время на подобные, отвлекающие  от главного   дела, нюансы…  /Вновь  приставляет  дуло пистолета к виску/.

СТЕПАН.   Нет, будем,  Мордехай!   Будем!   Хотя бы потому,  что  уходить  из жизни   таким, дешёвым,  способом  недостойно   для  любого мужчины!  И  уж,  тем   более,   для  того,  кому  так дорог  был  этот /указывает  на  Еву/,  совершенный    образ    Природы…    ещё  вчера!

МОРДЕХАЙ/опускает  пистолет/.   Красиво  сказал, книгочей…   мне  понравилось!  /Пауза/.  И  что же  ты  предлагаешь…  спаситель  человеческих    душ?   

СТЕПАН.  Сыграть  ва-банк, предлагает    тебе  капитан  Грей?

МОРДЕХАЙ/с удивлением/.  Хха… что  я слышу?  Расщедрился    мой  обидчик.  /Подходит к  Степану/.   И  что же это  будет за  плата  такая…  весомая,    что  заменить  сможет  то, что  мною  потеряно?   Уж   не рулетка  ли…  а,  капитан?

СТЕПАН.  Она  самая!  Но,  чтобы  поберечь  нервы   присутствующих здесь женщин  и  матерей,   предлагаю  перевести  технологию  игры  в  другое,   более  земное   и зрелищное,   русло!

МОРДЕХАЙ.  Вот как!    Ещё  одна загадка  для  Мордехая…  /Грубо/.   Не жуй  сопли,     любимец   богов!  Говори  ясно,   точно, без  подъездов    твоих…  нудотных:   какую  ещё   туфту  гнилую   надумал  ты    здесь  мне…  принародно,   впарить?

СТЕПАН. Тебе,  хаму  и   обжоре,  я  предлагаю  сразиться…  вот за  этим  /указывает  на   спортивный   снаряд,     вынесенный  со двора дачи,  Дженгой  с  Цзинь  Дзяном/,  чемпионским,  столом!  /Пауза/.    Ведь раньше   частенько   стоял   ты  за ним…  не правда ли?  И  побеждал, насколько я  знаю…  всех!   Одним  махом!

МОРДЕХАЙ.    Да… это правда,   моряк.    Давил я клопов  десятками, если не сотнями!  И   кайф ловил немалый…  когда муфлон    нагловатый  уползал    от  меня  на коленках,  весь в  соплях  и слезах…   Да только  вот… плохо мне верится:  неужели рискнешь  выйти…  против  меня  и  ты,    капитан?  А?   

СТЕПАН.   Как видишь!     Игра  ва-банк -  игра настоящих  мужчин!  И  выход здесь  только  один:    быть потом  всю жизнь на  щите…  или  уже  под щитом!    Другого – не дано!  Ну,  так   что…   согласен   на такой  размен    сердечных  желаний?

Пауза.

МОРДЕХАЙ.  Что ж…  попробовать  можно…  моряк! Принимаю  твой,  нагловатый, вызов!   Но…  прежде,  хотел  бы  я,  всё  же,    узнать:      а  на кону-то…  что    будет?    На самой его  верхушке?  Конкретно?

СТЕПАН.  Тупой  же  ты,  Мордай,  не понял ещё…   Что  может быть на кону, когда…

ЕВА/подбегает/.  Прекратите,  ребята!    Я  не хочу  таких сцен!  Пожалуйста…  прекратите эту торговлю!  Вы  что    решили   тут  разыграть?  Мечту?  Идею?  Меня!? Степан… как это всё называется?

МОРДЕХАЙ.    Риск!  Риск это  называется,  детка!  Игра  с  госпожой   судьбой!     Суровая,  мужская…  игра,  когда  за  пару  минут  один может  стать  королём…  а  другой – убогим нищим… хи-хи-хи…  Вот  только…  что на кону  при  этом  будет  – хотел бы я уточнить?

ЕВА.  Степан…  не  молчи!  Скажи – ты  пошутил!  Разве  можно  вот  так,  на  площади,  среди людей,  играть тем,  чем  играть нельзя!  На что   ни  ты, ни он...  не имеете  просто права!  /Плачет/.

СТЕПАН/подходит, обнимает/.  Успокойся,  Ева…  не плачь.  Борьба за   счастье  – сложная вещь.  В ней  бывают   моменты, когда  выбирать  уже  не приходится.   Когда   нужно  действовать,   а не рассуждать – именно так поступил   я    сейчас!  И    даю тебе слово капитана Грея – я   сделаю всё,  чтоб  не  сплоховать!

/Подходит к  Мордехаю/.  Что на кону, говоришь?    А то,   для чего ты прислал  сюда своих подельников! /Указывает на    ворота/. Что  корёжит тебя  изнутри,  выворачивает  твою,   буржуйскую,  душу!   Плюс  вот эта дача…  она же  любимая наша  шхуна  "Бим-Боль"!

Можешь…   если  твоя  возьмет,    сжечь  всё это дотла – я разрешаю!  А  пепел развеешь   по миру,  чтоб   и  следов не осталось…  от нашей, любимой, мечты! Но если  моя возьмет, Мордехай,   -  оставишь  вот этим… /указывает  на  Цзинь Дзяня  и  Дженго/  дружкам моим,  верным,  хоромы  свои…   и  уйдешь навсегда,  посыпав голову  пеплом.   По дороге, указанной  мною...

МОРДЕХАЙ.   Хороший  размен…   книгочей!   Смелый…  до безрассудства!    Не ожидал от  тебя, если честно,  такого  размаха…  /Пауза/.   Ну  что  ж…   давай, попробуем  выяснить - чей Бог сильней:  твой...  или  мой? К  стойке…    сюда  подходи, герой - я  готов!

СТЕПАН/подходит к столу/.   Я -  тем более!   Но  вначале…   волыну  отдай!

МОРДЕХАЙ.  Волыну?..  Можно… можно  волыну отдать. Но  кому – вот вопрос?  /Смотрит   в сторону  Бизона  и   Гибрида,  стоявших  у  ворот./ Думаю…  можно  было  бы  им!  /Направился  к дружкам/.

КОСТЯ.  Не  тот  адрес  выбрал, Мордай!

МОРДАЙ.  А?..   /Повернулся, Косте/.  Не  тот,  говоришь?  Тогда скажи  ты…  Соломон премудрый  – кому? /Играет  пистолетом,  вертя его на  указательном  пальце/.

КОСТЯ.   Пьеру  Гудронычу  отдай!  Он  нейтральный…

МОРДЕХАЙ.   Пьеру Гудронычу?..  Соседу?..  Да…  пожалуй,   ему  можно.  Как-никак, коллеги  по  цеху  и взглядам  на  жизнь.  /Подходит,  передает  пистолет  отцу   Оли. Тихо/.    Надеюсь,   ненадолго…  хи-хи-хи…

ОТЕЦ/тоже  тихо/.  И  я  надеюсь… Удачи  вам, Мордехай Нафталинович! /Пожимает незаметно собеседнику  руку/.

МОРДЕХАЙ/вернувшись к столику/.     А  что  с  судьёй, капитан?  Вопрос  вполне  реальный! Можно сказать – контровой…  в  подобном  деле!

КОСТЯ/подходит к  соперникам/.  Я  дам  свисток! Вот он  /вынимает из кармана,  показывает/…   мой  верный  дружок!  Армспорт  любят на корабле. А  я – моряк,  по должности – боцман.  Так что опыт судьи  имеется…

МОРДЕХАЙ.  Ладно…  валяй! Мне без разницы – кто свистеть будет  и во  что?  Моя  масса  /бьёт себя  по   объёмному  животу/ возьмет  свое…  ха-ха-ха…

КОСТЯ.   Лады!   Помогать мне будет Гибрид  -    боковой  судья!  Хронометраж,  учёт  побед  и  съёмку на  айфон  поручаю  Бизону! /Передаёт Бизону  айфон/.    Уточняем  правила  армрестлинга!  Локти  от  поверхности  не отрывать!  По  столу  локтями не   двигать!  Контакт - не разрывать!   

Начало  борьбы    по  команде "Старт!". Всего будет три  захода! После первого -  трёхминутный  отдых.   После второго – пятиминутный...   если  будет  ничья! После  третьего – объявляется  победитель.  Им будет тот, кто наберёт больше  зачетных  очков!   Правила  ясны?

МОРДЕХАЙ.   Как   гладь  морская  в  ясный день…   ха-ха-ха…  Это ему /указывает на  Степана/, дилетанту,  объясняй!    А я   в  этом  виде –  чемпион!   Вот… вот они, дружки  мои, золотые! Гляньте-ка  на  них, моих верных трудяг!  /Хвалится,  показывая всем,  бицепсами  рук. Спускается в зал, хвалится  там/.

МАТЬ/в стороне, актерам/.  Вот  впусти  такого   борова   в дом -  он же  всех, в один миг, построит!  И  будешь ты у него…  в  прислугах  или дворниках  числиться – в лучшем случае!

ФРОСЯ.  Как же ты  девочку  милую эту…   решилась такому  громиле -  да   в жёны отдать?  А?  Скажи мне? Как?!

МАТЬ.   Да вот…  не знаю сама даже  - как?   Туман  какой-то…  перед глазами  возник! Сказал он  мне… на улице   встретив случайно, несколько  слов… ну,  по поводу  Евы… и женитьбы  на ней!   И всё  вдруг… закрутилось  у  меня  в голове, завертелось!  Видения разные  замелькали  перед  взором  моим…  словно в  сказке  Пушкина…  про золотую рыбку!   А   вчера…  когда  он выдал  мне…  нахалюга,    уже другие слова  - смотрю:  ну и  рожа… ну  и харя  бесстыжая! Смотреть  даже стало  противно… тьфу!

ОТЕЦ/подходит/.  Ещё  не вечер,  Аделя,  ещё не  вечер!  Глядишь – и    по другой колее  всё   пойдёт!  А  ты…  тут…   словами такими,   нелестными,   обставила  дело  наше,    семейное,  которому  рада была…   вчера  ещё, с утра…

ЕВА/подходит/.   Папа… мама…  закрыли  тему!    Давайте-ка лучше…  болеть будем… за капитана  Грея! Ну… а кто   уж  так  сильно   захочет /смотрит  на отца/, пусть  молится… за    своего  соседа! Так  будет  честно!

МОРДЕХАЙ/поднялся на сцену, проходя  мимо народа/.  Затихли…  шептуны! Знаю, знаю – о чём базар!  Только вот… не пришлось  бы  вам…  чирикалам,    всем,   до единого,  плакать… через  пару  минут!   Ха-ха-ха… /Подходит к столику/.  Ну  что…  давай,  капитан,    подставляй  свою  мозолистую, пролетарскую,   лапу!  Сбацаем…  для начала,     первый   наш  раунд!

СТЕПАН.  Давай…  буржуйский  бездельник!  Я готов!

Встали  за  столиком,  друг против друга.    Тщательно  подогнали  захват  ладоней, пальцев  правых  рук.   Константин  внимательно  следит за  соблюдением  правил,   принятых в  данном  виде  силовой борьбы,  поправляя кое-что   с  той  или  иной   стороны.  Бизон  помогает ему, Гибрид ведёт съёмку.

КОСТЯ. Не  волнуйтесь,  бойцы…  всё будет  по  чесноку!  Абсолютно всё! Так, так…  хорошо!  А теперь  сюда  немножко  сдвинулись!  Отлично!   Перебрали пальчиками!  Хорошо!  Супер!  Соблюдаем линию!  Прекрасно!  Правая  нога – впереди, левая – сбоку!   Уперлись  прочно!  Так…  отлично!

Остальные участники  расположились  вокруг стола,  по обе  стороны,   готовясь  следить  за  борьбой.

Итак,  объявляется  раунд первый! /Поднял  руку/.  Внимание…

Бойцы  изготовились,  Костя   проверил  ещё  раз  линию уровня  и плотность захвата.   Сверил  с Бизоном.  Поднял руку, выдержал  паузу.

-  Старт!

Мордехай,    зафиксировав вертикальное  положение  руки,  с  ухмылкой  направил  свой взгляд  в   глаза  Степана.  Тот,    в  свою очередь,  в упор    смотрит   в  глаза соперника.  Окружающие, затаив дыхание,    наблюдают  за  поединком.  Чуть уступив  вначале,   Мордехай  внезапным  рывком      уверенно  припечатывает  затем  руку   Степана  к  столу.

КОСТЯ.  Есть касание!

Раздался  женский вскрик.  Ева стоит, не двигаясь,   чуть в стороне от  всех.   

КОСТЯ.  Первый  раунд борьбы  окончен!  Победу  в нем  одержал…  Мордехай!

Бойцы  отходят  от  столика,   разминая  мышцы  рук  и готовясь к  следующему  раунду.  Ева  сделала  несколько шагов, намереваясь подойти к  Степану,  но   была   остановлена  Костей  и  Бизоном.

ЕВА/сердито/.   В чём дело?  Пустите  меня!

КОСТЯ. Нельзя, Ассоль…  нельзя!

ЕВА.  Почему нельзя?  Я хочу побыть с ним, поддержать его…

КОСТЯ.  Правила, Ева,  такие…  Они   запрещают  общение  бойцов  с  кем-либо  между  раундами. Так что… извини!

ЕВА.  У…   вредина!  /Подбегает   к  Матери/.  Это ужасно…   ужасно,  мама!  Что  теперь будет?  Он же  в два раза  толще  его!

МАТЬ.    Да я  сама…  в шоке!  Так легко  он  опрокинул… руку  Степана!

ФРОСЯ.  А  ему, бугаю,  не привыкать!   Он  же  бабло  загребает  на  спор  таким  вот…  видом       борьбы, когда   шляется   здесь,  на даче, без дела!

МАТЬ.  Тем более!  Тем более  - зачем  же  твой  сын   пошёл  на  это?  Или он  не знал,    насколько  Мордехай  силен?

ФРОСЯ.  Знал.  Причём  превосходно!  Видела бы ты,   какой      кураж  он  разводил  каждый  раз,  легко побеждая   попавшегося  на  развод мужика.   Вначале   обдерет  его до нитки!  А потом, в своё удовольствие,   унижать начинает     прилюдно…  со  своими   дружками!     Вот  и решил   Степан  сбить с него эту   спесь,   коль  подвернулся  внезапно  случай.

МАТЬ.  Но  ведь это не значит ещё,  что  непременно победит именно он…  Степан?  Зачем же было так рисковать?  Может,  тормознуть их,  спорщиков этих?  Откупную…  уроду этому дать?  Я  заплачу!

ФРОСЯ.  Боже упаси!  После этого  сын    перестанет  называть  меня   мамой!  /Пауза/.   Проигрыш в  любом  споре  -   святое дело,  его уважать надо.  Я  так решила:   победит  Степан – значит всё, что  мы с ним...  задумали  здесь,   включая  дачу-шхуну,  имеет  право на жизнь.  Если же  верх возьмёт  Мордай…

Пауза.

ЕВА.   Ну…  говорите   же  - что  тогда?    Ведь, выиграв бой,   он и   в  самом  деле   дачу вашу…    спалить  может!

ФРОСЯ.  Может…  вполне!/Пауза/.  Он  не первый год  конфликтует  с  сыном моим.   Со  школы  ещё…  ужиться никак  не могут -  ни   в городе,    ни здесь,  на даче.   /Пауза/.   Вернемся  с ним   в город… если  что.   Я, как и прежде,  в театре   работать  буду.

  А вот Степан…   я просто не знаю,  как он    сможет   дальше   жить…  без этой, морской,   забавы  своей… в поисках  давно забытого всеми,   книжного   счастья?   /Пауза/.  Ребят вот  только  жалко будет - останутся  вновь… без крыши  над головой…

КОСТЯ.  Тайм-аут  окончен!   Объявляется  раунд второй!

Бойцы  подошли к  столу. Скрестили  в  мощном пожатии  руки.
Дождались  команды  судьи  "Старт!".  И  застыли,   не  в  силах сдвинуть  центр  борьбы  ни  влево, ни  вправо.  Шло время,  но позиция не  менялась.   Казалось,  это противостояние  спорщиков будет продолжаться  вечно.  Тихо   было  и на сцене:   все замерли в мучительном ожидании    исхода.

Но вот  качнулась, наконец, линия вольтовой  дуги  и стала  медленно, но  неуклонно,  клониться  влево  от  Степана,  на  роковое   для   Мордехая  поле.  Тот,  натужившись до предела,  попытался    удержать  равновесие,   но  вдруг  как-то  сразу   расслабился, сник…    и рука его  безвольно упала  на крышку  стола,  надёжно прижатая   ладонью  Степана.

КОСТЯ/резко опустив поднятую  руку/.  Есть  контакт!  Победу  во  втором  раунде  одержал…  капитан Грей!

Раздались  аплодисменты    части  зрителей.

Бизон,  продолжая  съёмку, приблизился к  столику,  пытаясь   запечатлеть  крупным планом   лицо  Мордехая.

МОРДЕХАЙ/заметив Гибрида  и поняв его намерения/.  Пошел вон…  сучёнок! /Замахнулся/.
 
Гибрид  в испуге  отскочил, прекратил  съёмку.
Мордехай  остался  стоять без движения,  опершись  грузным телом  на  стол и низко  склонив голову.   

ФРОСЯ/со слезами на глазах, крестится/. О, Боже… наконец-то! Услышал ты  молитвы наши! /Плачет/.

ЕВА/подходит/.   Не надо, тётя Фрося… не плачьте! Всё, самое страшное, уже позади!  Хотя…  я тоже  вот… дрожу вся, прийти в себя  никак   не  могу! /Плачут  вдвоем/.

МАТЬ/подходит, вытирая слёзы с лица/.   Ну, что же  мы… бабы…  раскисли  так?  От  радости,  что ли,     мокроту  развели…    Нам теперь  поддержать капитана  надо…    а мы?      Такую лужу слёз   уж    тут…   наревели!  /Смеются и плачут втроем/.

ГИБРИД/наблюдая  за бойцами, готовящим себя к третьей,  решающей  схватке/.   Вибрирует  наш  Мордай.  Никак…  сломался?

БИЗОН.    Похоже…   Потух   как-то   весь…   за бицепс  свой держится.

ГИБРИД.    Это повод.  Сливать   он  будет  игру…   я  думаю.

БИЗОН.  Вот и я  об этом…   А  капитан – красава!  Пасет врага, как удав – кролика…   и  нагло   ухмыляется    ещё  при этом!

ГИБРИД.  Знает  -  что в прикупе будет   – вот и лыбится! Он для нас, дураков,  ловушку   эту  подстроил…   с  мазнёй своей /кивает на ворота/  и хором весёлым!   А мы  и повелись…

КОСТЯ.   Таймаут  окончен!   Объявляется  раунд  третий!

Мордехай  медленно приближается к столу.   Затем долго  стоит в нерешительности, не поднимая глаз на  стоявшего напротив него   Степана.   

КОСТЯ.  Прошу   бойцов  войти  в контакт  и начать  свой третий, решающий,  бой!

МОРДЕХАЙ/подняв, наконец,  глаза на противника/.    А… ладно! /Вяло  махнул рукой/.     Всё, капитан… кончился  мой бензин!  Кричи "ура!" – твоя  взяла!

Пожал руку  Степану.

/Отойдя  от  стола/.  Не удалось  взойти мне на  Эверест, господа!  Говорю это   всем  и  тебе…  /Гибриду/  осёл  продажный,  на камеру!  Потому  что  и  вторая  мечта  моя  – одолеть  капитана – обернулась…  дерьмом!  Обидно…   Ну, что ж…   такая, видать,   планида  моя.  Осталось посыпать    пеплом… вот этот,  тупой,  калган…  и удалиться  в дремучий лес.  Подальше от людей…  согласно  условию.   

/Подходит  к членам  команды  шхуны  "Бим-Боль"/.  Простите, братцы,    если обидел кого…  невзначай. Слишком  много событий… на душу легло.  И  вы,   птенцы  перелётные  /Цинь  Дзяню   и Дженго/,  не держите зла на Мордая!   Живите  дружно,   в своё   удовольствие… в   доме  моём -  я  покидаю его.  Где она…  эта  святая посудина?

/Подходит к  амфоре,  вынесенной  Костей,  опускает  в  неё  руку.    Затем,  склонив  голову,   посыпает  макушку  условным  пеплом /.  Ну вот…  и  свершился   обряд…  крайней скорби  и  раскаяния!  Бай-ба-ай… /машет  всем  рукой/   не поминайте  раба божьего   лихом!   Он жил, как умел,  как учили его   наставники.    Да вот  сплоховал  ученик, не всегда  следовал   их,  мудрым,   советам…  /Направляется в сторону  кулис/.

ОТЕЦ/выступив вперед/.  Возвращаю вам,  Мордехай    Нафталинович…   вот этот,  ваш,   предмет  насилия!  /Протягивает ему  пистолет/.

МОРДЕХАЙ/остановился/.  А-а…  игрушка  смерти?  /Подходит, берёт пистолет, приставляет  дуло к виску/.  Пиу…  /Имитирует  звук  выстрела/.   Шутка!  А вы…  поверили!   Бывает…    /Быстрым движением  отрывает     дуло пистолета, оказавшийся  хорошо  сделанной  имитацией,     и бросает обломки   на   сцену.   Идет в сторону кулис/.

СТЕПАН.  Стоп!

Мордехай,  вздрогнув, останавливается. Обернулся.

МОРДЕХАЙ.  Это вы  мне…  повелитель бурь?

СТЕПАН.   Да, тебе… бездельник  и шоумен!   Согласно   уговору,  ты должен  уйти от  нас…  другим путём.

МОРДЕХАЙ/медленно/.  И  где же  он… мой   прощальный    путь  забвения?

СТЕПАН/указывает  на  проход  между  рядами зала/.    Там!

МОРДЕХАЙ/взглянув  в  зал,  через    паузу/.  Там?.. Под стрелами  тысяч  глаз?   Добиваешь  меня… капитан?   Глумишься  над  падшим в бою  гренадёром?   Мало тебе…  что дача  вся  знать  скоро  будет?    Хочешь…  чтоб    мир  весь  увидел…  блаженного   этого…  с пеплом на  бошке?   Ну, что ж…  воля твоя,  моряк!  Пройду  я   и  по ней, этой  узкой   тропинке…  вечного бесславия  и позора.

Спускается  в зал,  идёт  медленно  к  выходу.  Зрителям.

-  Не верьте  мечте, господа…    Она… эта сладкая дама,   обманет вас…  как  обманула  меня.  Дважды!   /Идёт дальше. Остановился/. А,  впрочем…   и  без  мечты  -  какая это жизнь?   Так…    одно  название…   

Выходит.   Пауза.

БИЗОН.  Останови его, Степан…  он   в самом деле уйдет  в лес!  А  там… не дай Бог,  случится трагедия.   Будь   милосерден!

ГИБРИД.  Да, Степан,  он   же   детдомовский…    в прошлом.   Пожалеть бы его…  Богачи воспитали, учили, видать, не тому…

ДЖЕНГО.    У   нас,  в Афлика…  дзунгли.  Там звели многа.  У  вас в лису… тозе  звель есть.    Плопадёт   Молдехай… совисем  плопадет.   Пусть  в доме  зивет… мы  зидесь… на Бим-Боль    будим…  с  Цинь  Дзянь!

ЦИНЬ ДЗЯНЬ.  Не  алясо  полусилось,  капитан! Осинь не  алясо! Силовеку пилохо… совисем пилохо… Помагать нада… силовеку!

ФРОСЯ. Ребята правы,  сынок,    прислушайся к ним.  В  нем  не  умер  ещё  человек…  я    это    чувствую…  сердцем женским  своим. Смени гнев на  милость!

 Пауза.  Свет  меняется.

СТЕПАН. Милосердие –  это хорошо  -  оно лечит души  людей.  А  иногда  делает их…   совсем  другими.  Таковы  уж  мы, славяне, испокон  веков!  /Пауза/.  Что ж…  давайте, попробуем... если  мысли такие  есть!   Дадим  этому баламуту  шанс:   простим гадкое прошлое  и  предложим…  прекрасное  будущее! Где  откроется ему,  со  временем,  как и всем нам, сияние океана  и  свет  далёкой, счастливой,    страны./   Смеётся. Выходит на  авансцену,  зрителям/. 

"Золотые ворота  моря…".   Как    часто  повторял  я  про себя  эту великую  фразу  мечтателя,      пленившую меня когда-то.    И  вот  теперь,   уже совсем  скоро,   мы  можем оказаться  вместе  с вами  в  тех  дальних   краях,   где    ждет  нас  давно  чудесная  неизвестность,   кипение лиц, встреч  и  событий   открытого  нами   мира  счастья,  любви   и  светлых,   больших  надежд!

Аплодисменты.  Свет  прежний.

ОТЕЦ/подходит к  Степану/. Присоединяюсь! Очень мудрая  речь! И  решение - тоже!  Такой, благородный,    поступок  украсит любого мужчину!  Ну, а капитана – тем более!   /Торжественно пожимает  Степану  руку./

ЦИНЬ ДЗЯНЬ.    Алясо…  осинь  алясо!  Я пилацю  от  сцастя…  я  пилацю…  /Закрывает  лицо руками.  Окружающие  подходят  к нему, успокаивают/.

ЕВА/подходит к Степану/.  Я   рада, капитан,    что  всё так  закончилось. Ты победил так волшебно… как обещал!   И дал нам всем надежду  на  счастье!  /Смеётся.  Затем   тихо, приблизившись/.  Я  с детства…  мечтала  о  тебе, капитан.   И очень  рада,  что  ты оказался…  совершенно  такой!

СТЕПАН/берет Еву за руки./  Небо…  море…  и  Ассоль – три мои стихии,  мой  давний, любимый  сон!   В  нем  не хватало тебя…  прекрасное,    нежное   моё   сокровище  с  голубыми  глазами!   Теперь ты  - рядом!  Я  вижу тебя,  ощущаю  биение  твоего,  беспокойного,  сердца,  слышу твой,   удивительный,  голос…   /Наклоняется  к  Еве/.   А   это  значит…   формула счастья  капитана Грэя…

МАТЬ/подойдя/  А нехорошо…  нехорошо уединяться…  детки  наши, дорогие! Ушли…   воркуете  тут…  о звёздах да  светлых далях.    А что же нам, команде своей, прикажете делать…    а,  господин Грэй?  /Смеется/.

ФРОСЯ/подходит/.   Да, сынок,  ты    совсем забыл,  что  ты – капитан.  Что  у  тебя  есть  команда  бесшабашных бродяг!  Давай…  вернись  с орбиты   трепетных    струй  и   объясни  команде  своей – что  же   дальше  будет?

СТЕПАН/на  подъёме/.  А  дальше  будет  то, корабельный  кок  Фрося  и все друзья мои, неразлучные,    что давно уже  прописано  в  знаменитой  книжке!  Я  просто хочу  напомнить вам  и  озвучить   её,  эту     главную,  мысль!  /Подходит к воротам,  встал возле    рисунка/.  Ставлю  вопрос  ребром:  кто   за  то,  чтобы в ближайшее время  отправиться на поиски Страны... Вечного  Счастья?

Дружный лес  рук.  Б и з о н  стоит в  нерешительности.  Однако  через  мгновение   всё же  присоединяется   к остальным  членам команды.

Решено!  Завтра выходим  в  море!     /Сменив  тон, с улыбкой/.   Конечно же,  вместе с   примкнувшей  к нам  соседкой по даче…   Адольфиной   Прикуповной!  /Все, повернувшись,     смотрят на  Отца, стоявшего  чуть в стороне/.   Ну, а  муж её…  уважаемый  Пьер Гудронович…  как  захочет.  У  него ещё будет время  подумать…  до утра!     Свистать всех  наверх!  Поднять   паруса!   

Открываются  сами по себе  ворота  дачи.  Над уютным двориком дачи – он же  является и палубой  шхуны "Бим-Боль" -   взметнулся  над  грот-мачтой   алый,  пламенный     парус,  заполнив  всё вокруг    огненными  бликами,   радостно  играющими в лучах поднявшегося уже   высоко над горизонтом  солнца!

СТЕПАН/поднявшись   на  шхуну/.  Итак,  уже  завтра  мы ударим   по  лучезарному  горизонту  могучим залпом нашей  давней,  заветной,    мечты!

КОСТЯ/рядом/.    И  нет  в мире силы,  что  могла бы  нам  возразить!
ЕВА/рядом/.    Верно!   Ни шагу  назад!  Вперёд  и только  вперёд!
ВСЕ.     Да  покорится  нам  великий  морской  простор!

ЦЯНЬ  ДЗИНЬ/на воротах, машет рукой зрителям/.   Алясо!   Толико  впилёт  -  осинь  алясо!  Уля-а…

ДЖЕНГО/на воротах/.   И    висё   будить  у  нас…  цики  бан-бона! Уля-а…

Звучит  воинственное   музыкальное вступление, затем  песня-гимн      команды  флибустьеров. Моряки  перемещаются, появляясь то на реях  мачты,  то   на  палубе,  то  на  балконах  зала,  ставшего  одним, большим, кораблём  мечты  "Бим-Боль"!

А  на  просцениуме, активно  размахивая  половником,  словно  дирижёрской  палочкой,  управляет   этим могучим,  слаженным,   хором  обаятельный  корабельный  кок  Фрося!

НАШ  КАПИТАН!

Летит  по  морю  наш  фрегат!
Пусть  впереди  кромешный  ад!
Пусть  сорван  парус  с  мачты-грот,
Но   мы  твердим:  "Вперед!  Вперёд!"

Что  нам  пираты?  Что   война?
Не  страшен  нам  сам   Сатана!
Мы  лишь  усилим  свой  кураж,
Когда  пойдем  на  абордаж!

Мы   будем   биться  до  конца!
Уж  так  устроены  сердца,
У  тех,  кто  вечно  рвётся  в  бой,
Кто  друга   заслонит  собой!

И  пусть   гремит  девятый  вал!
Держи  покрепче  свой  штурвал,
Наш  капитан!  Никто  нас  с  ног
Не  сможет  сбить,  ведь  с  нами  - Бог!

       Звуки  песни постепенно  смолкают.  Моряки  снимают  с забора  плакат,  развешенные  на нём кумачовые  полотна,  и скрываются  за воротами,  прихватив  с  собой  раритетный  велосипед  Евы.   Спускаются сумерки, алые  паруса блекнут.Темнеет больше.  Всходит луна, в небе зажигаются  первые звезды.  И  сказочная,  волшебная шхуна "Бим-Боль", наполненная ещё  совсем недавно кипучей жизнью,   превращается  в  скромную, неприхотливую дачу, каких тысячи на  необъятных просторах  России.

          Луч  света  на  заднюю  дверь  зала. Она  открывается  и   входит      М у ж ч и н а. На голове  его  помятая,  чёрная шляпа, на лице - темные  очки.  Пройдя  между рядами,   М у ж ч и н а  поднялся на сцену. Остановился  напротив  ворот, разглядывая   едва  видневшийся  в  темноте рисунок. Затем  посмотрел  на  силуэт  крыши  дачи  и  мачты-грот  с  безвольно  провисшими   парусами.   Вздохнул, достал  из  кармана  самодельную, лесную  дудку.  Задумался.

МУЖЧИНА. Да... я проиграл...  и был повержен. Но разве мог я знать - какая  дьявольская  сила скрыта в этом, волшебном, рисунке?

Пауза. Смотрит на  шхуну.

Они спят  и видят  счастливые сны. Но  сердце  моё бьётся   теперь...в такт  с их  сердцами.  Они узнают об этом совсем скоро... утром... когда  взойдет солнце. Когда  откроется  взору  безбашенный...  счастливый   мир  морских бродяг, что сделал меня, как оказалось...  своим пленником. 

          Издалека стали доноситься  еле слышные,  волнующие  звуки  струнного оркестра. Они приближались, становились  всё  яснее, отчётливей. М у ж ч и н а  улыбнулся, словно вспомнив  о  чём-то, давно  забытом,  поднес  дудку  к  губам.   Полилась небесной красоты  мелодия. Она  плыла  над  уснувшим  дачным поселком,  чудесным образом  соединяя покой  теплой  июньской   ночи  с   чувством,  владевшим    душой    М у ж ч и н ы.  Он  играл, слегка  покачиваясь, заставляя   свой, неказистый,  инструмент говорить волшебным, неземным голосом, и  думал  о  счастье...

Занавес.

09.01. 2016
Киев
Моб: +38067 9006390
/Viber + WhatsApp/